– Ты эксперт, сам сделаешь.

Все мои чувства по отношению к нему, что были раньше, исчезли. Я пила после этого человека. Я сердито прочищаю рот и покидаю комнату, направляясь в спальню. Если он последует за мной, я подделаю приступ. Они всегда быстро прекращают разговор.

Но он не идёт за мной. Что абсолютно нормально. Раз он такой чертовки умный, то сделает все нужные запросы сам.

Я стёрла всю информацию, которая ему нужна. Её всё ещё можно восстановить, изменив несколько строчек в файле, но даже он не сможет их найти.

Чёрт с ним. Если он хочет хакера, то позволил бы мне хакнуть. Сомнения в моём мастерстве – самый верный способ заслужить мой гнев.

И даже сбежав, в голове всё равно возникает мысль: «Василий тоже думает, что я глупая? Как и все остальные?»

Почему это так сильно меня беспокоит?

Несколько часов я дремлю в постели, ожидая, что кто-то ворвётся в мою комнату и потребует, чтобы я работала. Но ничего не происходит, и это оставляет меня в замешательстве. Разве Василий не сказал моему брату, что я нужна ему в качестве эксперта? Или он хочет научиться у меня или ему нужны мои навыки? Я не знаю. И ненавижу чувство неуверенности. Ненавижу эту странную богатую комнату. Мне неудобно здесь. Без работы я вспоминаю, что голодна. Я нахожу меню для обслуживания номеров, но оно на португальском. Я изучаю его, пытаясь сопоставить корни слов с кусочками испанского, которого я знаю. Но единственные языки, которыми я владею, это компьютерные.

Другой человек заходит в мою комнату. Тот другой русский. Не волк, а ласка. У него глаза слишком близко посажены друг к другу, а зубы немного выступают спереди, напоминая животное. Я протягиваю ему меню.

– Я хочу салат.

Он смотрит на дверь, будто ожидая ответа, а потом снова на меня.

– Я не твой слуга. Ты наша гостья.

– Никакого сыра. Никаких помидоров. Сухарики приемлемы, если из ржаного хлеба. Пожалуйста, убедись, что заправка из бальзамического уксуса или из соуса «Зелёная богиня». Плюс авокадо. Стейк также приемлем, если он прожарен. Без крови.

Я так проголодалась, думая обо всей этой еде. Всё такое зелёное.

У него расширяются глаза, глядя на меня.

– Сейчас время завтрака.

Кажется, он ждёт чего-то ещё от меня, поэтому я добавляю.

– И корневое пиво.

Ласка поднимает руки вверх и машет ими в воздухе, что-то бормоча, а затем вырывает из моих рук меню и уходит в дальнюю комнату.

Я рассматриваю его, потому что сегодня он выглядит немного нервным. Он и раньше был дёрганным, но сегодня он не смотрит в глаза и всё время касается своего кармана. Возможно, тоже синдром Аспергера? Я жду, что он закажет мне салат.

Вместо этого он достаёт мобильный телефон и начинает говорить низким голосом, его взгляд бегает по мне. Он говорит по русски, но я различаю одно слово с сильно акцентированным английским.

– Отсталая.

И он снова смотрит на меня.

Понимание ошеломляет меня. Он говорит обо мне. Меня называли так сотни раз, но на этот раз жалит сильнее. Это друг Василия. Если он думает, что я умственно отсталая, значит, так думает и Василий?

Он поэтому мне не доверяет? Поэтому Василий больше не хочет видеть меня голой? Теперь он думает, что я «особенная» и это не сексуально?

Почему-то меня это огорчает. Несмотря на то, что я давила на это, думала между нами всё по-другому. Мне нравилось, как Василий с уважением смотрел на меня. Как он смотрел на мою грудь. Было похоже на то, что я нормальная девчонка, хотя бы ненадолго. И мне нравилось быть нормальной в его глазах.

Я плотно прижимаю одеяло к телу и одеваю свою любимую бейсбольную кепку на голову, так я чувствую себя немного лучше. Открытое лицо показывает всем мой странный взгляд, поэтому я не люблю смотреть людям в глаза, когда говорю.

Ласка кивает своему телефону, затем говорит что-то и вешает трубку. Я смотрю, как он идёт к двери, проверяет её, а затем оглядывается на меня.

– Идём со мной.

– Идём куда? – я не встаю с кровати.

Мне здесь не нравится, но пойти с кем-то не означает, что я попаду в лучшее место.

Ласка подходит ко мне и хватает меня за руку. Он вытаскивает нож и приставляет его к моему горлу.

– Ты пойдёшь со мной, и будешь вести себя тихо.

Я моргаю, глядя на нож. Сначала я подумала, что русские наверняка должны любить ножи у чужих лиц. Когда-то и Василий сунул нож мне в глаза, чтобы я могла завести машину. За исключением того раза, я не просила нож.

Я поднимаю взгляд на лицо Ласки. Не могу считать его эмоции, но вижу, что он вспотел, несмотря на прохладное кондиционированное помещение. Пот – это физиологическая реакция на страх или беспокойство.

Этот мужчина напуган. Забавно. Он держит нож у моего горла, но боится того, что произойдёт. Это может означать только то, что он не должен этого делать.

Внезапно мой собственный страх испаряется. Я выдыхаю. Он может соскользнуть рукой и легко разрезать мне горло. Я умру за несколько минут. Человеческое тело содержит около пяти литров крови. Если он попадает по артерии, то я истеку задолго до того, как прибудет какой-нибудь парамедик.