– Какая тишина у вас здесь сегодня, – сказал Тимофей Васильевич, ищущий свою супругу в мастерских. – Если б собака не лаяла, так можно было б подумать что нет ни одной живой души.

Несмотря на то, что хозяин имел воинский чин, с людьми он предпочитал разговаривать на средних тонах, а с женой всегда внимательно, почтительно и очень ласково.

– Ей богу, батюшка, не пойму, в чем причина. Вот давеча попугай так орал, что спасу не было. А сейчас издох, – развела руками Анастасия Серафимовна, заглянувшая в мастерские для инспекции.

Она каждый день заходила проверить швей и сама лично проверяла их работу. Не понимая почему, но интуитивно разгадку смерти птицы она искала именно в швейных мастерских.

Поскольку ветеринар на несколько дней уехал к своим родным, а Анастасии Серафимовне стало известно, что в Остроженке снял дачу на лето столичный доктор Алексей Алексеевич, Анастасия Серафимовна не сомневаясь, отправила за ним коляску и Фаину с запиской к доктору.

Имея от природы очень мягкий, покладистый характер, больше всего Анастасия Серафимовна не любила доставлять хлопоты и неудобства другим людям; чувство вины после любой просьбы долго не покидало ее, поэтому на подобного рода вещи, как-то: «отправить за доктором», когда из своих родных никто не болеет, – ее заставляла догадка в умышленном убийстве попугая.

Доктор не специализировался на лечении заморских птиц, но на просьбу откликнулся и прибыл незамедлительно. Немолодой, средних лет, невысокого роста, худощавый, но чрезвычайно приятный внешне, прибывший в усадьбу он был рад развеяться и познакомиться с соседями.

Своим заключением доктор вверг все семейство в замешательство. «Над бедным попугаем надругались!!!»

Страстно преданный барину, попугай, имевший гадкую привычку подслушивать разговоры дворовых девок в сенях, запоминал фразы и интонации, а в самый неподходящий момент для виновниц обсуждения домашних хозяйских дел выдавал из себя человеческие мысли, которые явно свидетельствовали не в пользу дворовых, чем провоцировал целую череду наказаний последних.

Предел терпению наступил, девки поймали попугая и зашили ему задницу, абсолютно не беспокоясь о возможных последствиях.

Потешаться над умирающей птицей они не посмели, но и исправить положение, когда это было еще возможно, не пожелали.

Ситуация чрезвычайно расстроила Анастасию Серафимовну и она решила непременно узнать имена виновниц. Но сегодня было уже поздно устраивать допрос, поэтому она решила восстановить картину происходящего с утра.

Ужин состоялся, как всегда, вовремя. Столичный доктор принял приглашение хозяев.

По большей части будучи людьми радушными, хозяева приютили двоюродную тетку Анастасии Серафимовны и одинокого, разорившегося вследствие увлечения карточной игрой на военной службе дядюшку Тимофея Васильевича. Поэтому появление нового – «свежего» человека за столом – внесло свои коррективы в обеденное меню и темы разговоров.

При входе в столовую, по сторонам двери, стояли два стола; на одном закуски: огурчики соленые, сыры, рыбка, хлебушек, – на другом водочка. Мужчины перед ужином, выбрав закусочки, выпили по рюмочке водочки и прошли за обеденный стол.

Тимофей Васильевич решил не напрягать обстановку по поводу «безвременной утраты» и активно поддерживал разговор с Алексеем Алексеевичем, пытаясь увести от обсуждения последних событий.

– А что, Алексей Алексеевич, надолго ли вы к нам?

– На пару месяцев, отдохнуть от городской суеты, подышать славным деревенским воздухом.

– Да, воздух у нас отменный. Все хочу поинтересоваться: как вам удается проявлять терпение со своими пациентами? Разные, должно быть, попадаются.

– Вы даже, уважаемый Тимофей Васильевич, представить себе не можете. Это как Ваши дворовые: один всё норовит умыкнуть что-либо, другой ленив, третий, напротив, слишком усерден.

– Подумать только, Алексей Алексеевич, видимо вам к каждому подстроиться нужно.

– Нужно, Тимофей Васильевич, обязательно нужно. Порой попадается клиент, которому срочно врачебное вмешательство требуется, а ему все нипочем, пойдет напьется водки, а то и самогону, и не печалится о своем здоровье. А другому, наоборот, всё кажется, что болен он смертельной болезнью, и изводит себя мыслями темными, и родных мучает своим поведением, а сам здоровешенек.

– У меня по большей части еще другая беда, – разоткровенничался Тимофей Васильевич. Воровство прислуги просто непомерно, каждый норовит стянуть и прикарманить хозяйское, а уж если не удается, то хотя бы сломать.

– А вы, уважаемый Тимофей Васильевич, книги прихода и расхода ведете?

– Обязательно веду, только это, впрочем, практически безуспешное дело. Вот расскажу вам историю, произошедшую в моей усадьбе. Всякий год крестьяне привозили оброк натурой, еще до положения. И мне вдруг стало известно, что кучера с мужиков, привезших поросят, гусей, кур, берут плату за воду из колодцев для лошадей.

Мужчины рассмеялись.

– Ну я кучерам устроил показную порку после этого.

– Да, забавная история. Получается, не только украсть важно, но и заработать, где уж совсем практически невозможно.