Из всех слушателей эти слова нашли отклик лишь у двоих.

Хью сказал:

– Конни, я вас обожаю, вы мне как тетя родная... Но, милая, порой вы порете совершенно откровенную чушь!

– Не знаю, не знаю, - с сомнением протянул Уолли.
– А мне вот ее сказки нравятся. Может, попробуете, князь?

– А мне кажется, что это настоящее чудо!
– умильно произнесла Эрминтруда.

На мгновение Хью перехватил глазами взгляд Мэри. Тут же его внимание привлек требовательный возглас Вики:

– Пожалуйста, расколите мне орехи.

Хью молча взял у нее пригорошню грецких орехов и щипцы.

– Вы что, не верите в чудо?
– грозным голосом спросила Вики.

– Не в такое чудо. А ты веришь?

– По-моему, это совершенно потрясно.

Расщепив орех, Хью очистил его от скорлупы и протянул Вики. Последняя ее реплика показалась ему настолько глупой и вздорной, что отвечать он не стал.

Вики облокотилась на стол и принялась грызть орех.

– Адвокаты вообще ни во что не верят. Вы ведь адвокат, да?

– Барристер.

– Один черт. Все вы - прожженные бестии. И плуты отъявленные.

Хью дернулся, словно ужаленный.

– Благодарю покорно! Кто обучил тебя таким прелестным манерам?

Вики сдавленно хихикнула.

– Это абсолютная истина!

Хью улыбнулся и тихонько произнес:

– Полегче на поворотах. Итак, почему ты считаешь, что барристеры прожженные бестии?

– Но ведь так и есть!

– Ну, разумеется, ты столько их повидала на своем веку!

Вики гордо повела обнаженным плечом. Платье чуть не соскользнуло. У сэра Уильяма отвалилась челюсть. Он перехватил неодобрительный взгляд жены и поспешно закашлялся.

– Не говори ерунду, Вики!
– сказал Хью.
– Не забывай, что я помню тебя сопливой девчонкой с металлической скобой на зубах.

– Какой прелестной я, должно быть, вам уже тогда казалась! мечтательно произнесла Вики.

– Ничуть. Ты была тощая, взбалмошная, разбалованная и ужасно вредная. Типичный сорванец!

– Одно то, что вы это помните, доказывает, что вы во мне души не чаяли, - жеманно прошептала Вики, кокетливо поводя плечами.
– Тогда как вы казались мне безнадежно взрослым и сверх всякой меры скучным. Я даже представить вас не могла, пока не увидела сегодня вечером. Вы нисколько не изменились.

– Господи, у тебя не язык, а помело!
– восхитился Хью.
– Извини, но я не могу ответить тебе таким же комплиментом.

– За что тут извиняться-то?
– с деланным испугом спросила Вики, возводя на него размалеванные глаза.
– Разве вам не кажется, что я превратилась в настоящую красавицу? Все считают, что это так.

– Возможно, без всей этой штукатурки на мордочке ты и впрямь была бы недурна, - холодно произнес Хью.

– Ну, конечно!
– мигом подхватила она.
– Вы же из тех мужчин, которые умиляются скромными фиалками на берегу ручья! Что ж, как-нибудь и такую сыграю!

Хью окинул ее вопросительным взглядом.

– Неужто вся твоя жизнь - это сплошное чередование ролей? полюбопытствовал он.

– Да. А что, разве вы этого не знали?

– Поверить не мог. Неужели тебе и вправду нравится вечно кривляться и ломаться?

– Что за глупости? Нет, конечно!
– презрительно фыркнула Вики. Просто, когда всегда играешь одну и ту же роль, то жизнь становится невыносимо скучной. А вот постоянные перевоплощения наскучить не могут.

– Понятно. Забавляешься, значит?

Эрминтруда встала из-за стола. Вики последовала ее примеру, обронив, уже более дружелюбно:

– Я по-прежнему считаю, что вы бестия, но, пожалуй, не такая отъявленная.

В гостиной миссис Боутри тут же насела на Мэри, пытаясь растолковать ей принципы своего Движения. Леди Диринг воспользовалась удобным случаем и, усевшись рядом с хозяйкой, заговорила с ней о строительстве новой больницы. Вики куда-то упорхнула, но вскоре вернулась с напудренным носиком и густо напомаженным ртом, делавшим ее похожей на молоденького вампира.

Два ломберных столика были уже готовы, а Эрминтруда еще днем достаточно поломала голову, мысленно распределяя гостей на четверки для игры в бридж. Поскольку однажды, на одном из благотворительных вечеров, ей довелось играть на пару с Конни Боутри, которая препиралась и скандалила по каждому пустяку, садиться с ней за один столик Эрминтруде больше не улыбалось. Не хотелось ей играть и с сэром Уильямом, внушавшим ей трепетный страх. При этом Эрминтруда даже не помышляла, что может оказаться не за одним столом с князем. Нельзя было и разделять супружеские пары.