Пока я с недоумением разглядывал убогую обстановку хижины, ливень накрыл моё непрезентабельное убежище и зашуршал своими мокрыми пальцами по крыше. К счастью, строение всё ещё было довольно крепким, и крыша выдержала удар стихии, по крайней мере, пока. Я прикинул, что дождь не будет особо долгим, одна-единственная туча быстро растратит свой заряд и уберётся восвояси. Ага, святая наивность. Не для того меня заманивали в эту ловушку, чтобы так просто выпустить. Туча прочно обосновалась над домом, словно её тут припарковали на постоянную стоянку. Через четверть часа бесплодных ожиданий, я понял, что застрял надолго и принялся обследовать помещение на предмет чего-нибудь полезного для вынужденной ночёвки.

Я где-то читал о том, что охотники и путешественники обычно оставляют часть своих припасов в приютившем их жилище для тех, кто придёт сюда после них. Так что мои надежды разжиться съестным были вполне обоснованы. И всё же я никак не ожидал наткнуться на полноценный запас всего необходимого: дров, спичек, еды. А ещё там была жестяная кастрюлька и пара свечей. Дрова были аккуратно сложены на верстачке возле печки, спички и свечи обёрнуты в вощёную бумагу, а соль, пачка макарон и пакетик с чаем заперты в металлический ящик, видимо, от мышей. Вот это я понимаю, сервис пять звёзд.

Настроение немного улучшилось, я набрал в кастрюльку дождевой воды и принялся разводить огонь. Спички были сухие, а вот дрова здорово отсырели и никак не желали разгораться. Я принялся шарить по полкам в поисках материала для розжига: огрызка бересты или обрывка бумаги. Вот тогда я и наткнулся на ту жестяную коробку. Она была поменьше, чем ёмкость для макарон, поэтому я решил, что в ней может храниться, например, сахар или даже конфеты. В предвкушении десерта я открыл притёртую крышку и разочарованно вздохнул. В коробке находились только четыре толстые изрядно потрёпанные тетрадки. Впрочем, бумага была сейчас как нельзя кстати, поэтому я выудил первую тетрадку и раскрыл её, чтобы вырвать несколько страниц для растопки.

Тетрадка была исписана мелким, но вполне разборчивым почерком, местами текст разбавляли довольно забавные рисунки. Я пролистал тетрадь до конца, а потом оставшиеся три и всё-таки обнаружил несколько чистых листочков в конце четвёртой тетрадки. Покушаться на исписанные листки мне почему-то даже в голову не пришло. Вскоре в печке уже весело потрескивали дрова, а макароны аппетитно булькали в дождевой водичке. Что ж, причина моего мистического путешествия и беспардонного заточения начала проясняться. Увидев эти тетрадки, я сразу понял, что это именно из-за них меня сюда притащили, однако приниматься за чтение не спешил. Только насытившись и залив макароны изрядной дозой чёрного чая, я зажёг свечу и уселся за стол читать. Вообще-то, я надеялся, что, удостоверившись в моей покладистости, хозяин этого места выпустит меня из плена, но он оказался хитрее. Дождь продолжал поливать мою комфортабельную тюрьму с неистовством берсерка, и я смирился с неизбежной ночёвкой в заброшенном доме.

В помещении имелась одна единственная кровать. Название, разумеется, условное. Скорее, это был низенький дощатый топчан, покрытый, вместо матраса, тюфяком с прелым сеном. Ложиться на это сомнительной свежести ложе мне не хотелось, хоть режь. Поэтому я уговорил себя провести бессонную ночь за чтением рукописи, раз уж альтернативных развлечений этот пятизвёздочный отель не предоставил. Поначалу я отнёсся к принудительному чтению как к неизбежному злу, но повествование быстро меня захватило. Когда я оторвался от второй тетрадки, за окном уже начало светать. Дождь давно прекратился, было свежо и ясно. На ветку берёзы под окном уселась какая-то неугомонная пичуга и принялась оглашать округу громким радостным щебетанием. Эдакий гимн восходящему солнцу.

Я аккуратно запаковал коробку с тетрадками в рюкзак, прибрался и вышел из приютившего меня дома. Моя злость на наглого манипулятора, заманившего меня в ловушку, испарилась вместе с непогодой. Я даже подумал, а не переселиться ли мне с пляжа на этот холм. Было в нём что-то загадочное и притягательное. Но мои благие намерения быстро испарились, когда я увидел свежую могилу с тыльной стороны сруба. Уж не этот ли покойник заманил меня сюда? Нет, жить рядом с мёртвым колдуном мне совсем не улыбалось, хоть он и не желал мне зла, судя по всему. Но бережёного бог бережёт.

Я не сразу решился опубликовать эти записи. Уж больно необычным, если не сказать, шокирующим, было их содержание. Не хотелось прослыть пустым фантазёром. Потом мне захотелось переработать повествование неизвестного автора во что-то вроде фантастического романа, но вмешались соображения писательской этики. Да и стрёмно было вот так беспардонно распорядиться наследством, полученным столь необычным путём. И всё же мне потребовалось ещё раз оказаться на острове, чтобы решиться на эту публикацию. Только тогда до меня дошёл смысл всего, что со мной произошло, и эта книга появилась на свет.

Не буду притворяться, что совсем не тронул текст, однако правки были минимальные. Я лишь немного подправил стилистику, чтобы превратить личный дневник в связное повествование. Так что моё авторство можно считать весьма условным. К сожалению, мне неизвестно полное имя истинного автора этих записок, знаю только, что напарник по зимовке называл его милым смешным прозвищем. Так что не удивляйтесь, что моим соавтором является… Белый Лис.