— Вадь, ну, отпусти, — зашла с другой стороны, надеясь на братские чувства. — Вадь, ты де хочешь, чтобы я счастлива была? А я влюбилась вот… Может, замуж скоро выйду, семью заведу, деток…

— Заведешь, — пообещал он. — С Петром и заведешь, он рад будет, уж поверь.

Я стиснула зубы. Вадик не хотел слышать меня, а других вариантов пока что не виделось. Надеюсь, я сумею достучаться до него, пока нет Петра, найти нужные слова и вернуться к Косте.

Оказалось, что мои надежды напрасны.

— Наша красавица уже здесь? Быстро.

Задержала дыхание и медленно обернулась. Пётр стоял, прислонившись спиной к дверному косяку. Сколько же он прятался в гостевой спальне, чтобы появиться так эффектно? Ждал удобного момента, меня и…

— Дура, — бросил Вадик и разжал стальную хватку.

— Ну, что ты, девочка наша очень чувствительная, умеет сострадать. Разве это плохо?

Мой брат буркнул нечто неразборчивое. Я могла бы сказать, что он неправ, но, к сожалению, именно сейчас я осознала, насколько близко к сердцу воспринимаю чужие проблемы. Ведь если бы не мое желание помочь Насте, я бы здесь не оказалась.

Петр подошел ко мне, улыбнулся, да так как что я почти физически ощутила волну вожделения, исходящую от него. Этот мужчина не скрывал, какие чувства я у него вызываю. Можно было ожидать, что сейчас Пётр словно зверь набросится на меня, не стесняясь Вадика, и…

— Как думаешь, я уже могу забрать свою невесту? — с лёгкой ухмылкой спросил мой навязанный жених.

— Она вся твоя, — сплюнул брат. — Бери!

Пётр медленно направился ко мне. Захотелось отскочить, сорваться в бег, но я не могла — некуда. В который раз ругаю себя за глупость, за полнейшее неумение разбираться в людях! Прав был Костя, я глупая, за мной нужно следить, чтобы не вляпалась в неприятности.

Но сейчас я могла только думать, иного пути не было. И смотреть, как неотвратимо приближается этот человек.

— Ты красивая, Лиза, очень красивая. У нас с тобой будут замечательные дети, не правда ли?

— Нет! Не будет у нас детей!

Рассмеялся.

Я оглянулась на брата, ища последней защиты, но он развернулся и ушёл, оставив меня наедине с Петром. Всё, теперь надеяться точно не на что.

— Ты такая смешная, — мужчина подошёл слишком близко ко мне, протянул руку, собираясь коснуться моей щеки. Резко выдохнула и отступила на шаг, чем вызвала неприятный смешок. — Привыкай, моя сладкая девственница.

Вот теперь весело стало мне. Я рассмеялась, выпуская все скопившееся напряжение. Если скажу ему сейчас, то он меня отпустит? Я не отвечаю его строгим требованиям, уже не чистая девочка, так может, смогу избавиться от его внимания?

— А я не девственница, — ухмыльнулась, склонила голову на бок, ожидая, как Пётр отреагирует.

Вот только реакция оказалась не такой, как я ожидала. По лицу мужчины прошла гримаса злости, он резко дёрнулся ко мне, грубо схватил за локоть и подтащил к себе поближе. Я воскликнула, но он на этом не остановился, намотал мои волосы, натягивая их сильносильно, на свою руку и притянул моё лицо к своему.

— Ты что задумала, тварь? Сбежать от ответственности? Промахнулась! Не девочка? Это твои проблемы, теперь твои. Так бы нежным даже был, но теперь не надейся, отработаешь все по полной, до последней копейки. Твой братец мне кроткую невинную овечку обещал, я её и жду! — он выплюнул эти слова мне в лицо.

— От… Отпусти, — прохрипела, чувствуя, как замирает сердце, как ужас сковывает по рукам и ногам. Я не смогу. Нет, я просто не смогу вырваться из этого кошмара, останусь, погребенная заживо, в этом аду.

— Отпустить? Нет, ты теперь мне принадлежит, плачь и кричи, ори, тебе никто не поможет. Думаешь, тот оборотень примчится? — Пётр резко выдохнул. — Ты с ним трахалась? Ему продалась, чтобы от меня спастись? Понравилось?

Я не дышала, я боялась сказать что-то не то, рассердить Петра ещё больше. Он был похож на бешеного зверя — такой же опасный и неуправляемый. Да и кто я такая? Игрушка в его руках, в руках судьбы. Всё, что могу, это покориться и надеяться, что сумею сбежать. Когда-нибудь.

— Я спросил! — он дёрнул волосы, и я застонала.

Говорить не хотелось, но чем больше я тянула, тем больнее мне становилось.

— Да… Нет. Не знаю.

— Первый раз, — хмыкнул Пётр. — Ничего, я покажу тебе первый раз.

Он оттолкнул меня от себя, и я упала. Удар об пол был ничтожен по сравнению со всем остальным. Я попалась и теперь точно не смогла бы ничего сделать.

Молить о пощаде? А есть ли смысл? Кричать… Брату все равно, Настя считает, что я отказываюсь от своего истинного счастья. А я. ох, как можно было так обмануться? И вот оно — наказание за гордыню! Нельзя считать себя умнее других, верить, что беда обойдет стороной.