– Рука, обнажённая по локоть.

Шорох чёрного кимоно.

В доме меч покидает подставку.

– Да не – спокойно ответил я, продолжая оглядываться – Я уже чую запах… и это запах не пролитой крови.

– Тогда чем же пахнет, командир?

– Янтарным самогоном, жареным мясом и разговорами – проворчал я, делая шаг к проходу – Я чую запах нимфы Копулы, владычицы подземного Борделя. Запах целеустремленности, домовитости и… стремления к власти. Да… это не Копула – я задумчиво глянул на оборванцев-садовников, предпочитающих прикрыть яйца не шортами, а странными мешочками на тесемочках – Но похоже… похоже… И снова дыры в голове и теле…

Каппа промолчал, но повернулся к стене, указал пальцем на третьего гоблина, что взобрался на стену и улегся на нее, подтащив при этом к себе длинный тряпичный сверток. Этим же указующим пальцем Каппа и покачал, давая понять, что все видит и если вдруг что…

– Мои мальчики просто беспокоятся о мире… – успокаивающе улыбнулась остановившаяся на тропе фигуристая женщина с шикарной улыбкой, роскошными длинными волосами, в короткой пурпурной тунике, что открывала ее полные зрелые бедра.

Не Копула. Но вполне могла бы быть ее сестрой – по духу так уж точно.

Медленно проведя пальцем по отмеченному родинкой левому уголку губ, она еще раз улыбнулась, собрав у глаз лучики морщин:

– Коменданте Оди и сархенто Каппа я полагаю. А где же славный привадо Хорхе? Наши новые славные мерсенарио-защитники… добро пожаловать, мальчики.

Рассмеявшись, я отошел с тропы и «вскрылся», выползая из прохлады стальной шкуры.

– А вот и славный мотылек рожденный из железной гусеницы – улыбка черноволосой владычицы кладбища стала ярче.

– Дырявая Мокса?

– Фу… как пошло… так меня прозвали живущие за лесом. Я Мокса. Если официально – Мокса Куидадор, можно просто Куидди.

– Куидадор?

– Куидадор дель сементерио Дескансо. Вы принесли смерть к мои вратам.

– Не – покачал я головой, глянув на сваленные на волокуши трупы – Это так… мелочь. А вот если хоть один из твоих мальчиков с мешочками на яйцах вздумает навести на меня ствол даже просто в шутку… вот тогда мы принесем смерть к твоим вратам, Мокса Куидди.

– Я поняла. Между нами нет вражды – подняв руки, владычица кладбища скрестила их над головой.

И все снова ожило. Задвигались огородники, встал залегший в стрелковую позицию парень с тряпичным свертком, заскрипели колеса тачки груженной овощами.

– Но разведка у тебя поставлена отлично… – признал я – Кто-то регулярно постукивает тебе из основного лагеря здешних?

– В этом жестоком мире выжить может только хорошо осведомленная женщина – чарующе улыбнулась Мокса и приглашающе повела рукой – Кофе?

– Да.

– Твой друг так и останется сидеть в своем душном стальном коконе?

– Это не кокон – возразил я, вспомнив настоящий кокон из того мира – Это экз. А кокон рождает костежопых гнид с мечами вместо рук.

– Где ты встречал такие кошмары?

– Ответь мне, Мокса Куидди… это ведь ты выбрала место для этого кладбища? Ты договорилась со здешней системой об этом. И от нее же получила… управление всем кладбищем и прилегающей территорией – которую вполне можно и расширить нехило так со временем и при нужде.

– А ты умен, коменданте-мерсенарио Оди. Ты умен и опытен…

– Я не получил ответа.

– Да. Это я выбрала место и выпросила у доброй Матери право управлять этим кладбищем по своему усмотрению. Люблю покойников – они тихие, незаметные и служат хорошим удобрением.

– Глубоко не закапываете?

– Конечно, нет. Какая расточительная трата полезной биомассы… все покойники послужат удобрением для плодов и овощей. Круговорот жизни нельзя останавливать…

– Ну да.

– Позволишь забрать будущее удобрение? Мои мальчики с особой радостью расчленят тело ублюдка Педро…

– Я знаю таких как ты.

– Да ну?

– О да – кивнул я – Я уже встречался с подобной тебе женщиной – в этой моей жизни.

– Ты говоришь пугающими загадками, мерсенарио Оди.

– Женщина с особыми дырами в теле и голове. С дырами прикрытыми особыми заглушками.

– Как звали ту женщину?

– Копула. Нимфа Копула. Но это не настоящее ее имя.

– И чем же занималась нимфа Копула? – спрашивая это, Мокса вела меня по похрустывающей гравийной дорожке к группе навесов, выстроившихся кругом вокруг утоптанной площадки с большим каменным очагом, испускающим вертикальную струю серого дыма.