Говорила мажордом спокойным и ровным тоном, спину держала прямо, будто проглотила аршин, а двигалась плавно и неторопливо. Просто образцовый слуга. Когда в назначенный час девушка начала барабанить по двери, эльфийка лишь молча кивнула ей и велела следовать за собой.

Петляя по одинаковым, как зёрна риса, коридорам они вскоре достигли зала для аудиенций на 3 этаже. Двойные двери распахнулись, чтобы явить просторное помещение с высоким потолком. По периметру комнаты кучковались дроу самого разного ранга и профессий. Орчанка видела стражников, бдительно следящих за каждым, гвардейцев-аристократов, четвёркой окруживших высокий трон, непонятных, но хорошо одетых товарищей, шушукающихся между собой. Их она так и хотела отнести не то к аристо, не то к торговцам.

— Двуживущая Фурия из Клана Гремящего Пика, — хорошо поставленным голосом громко объявила Танкае и согнулась в поклоне ровно на 90 градусов.

Девушка же осталась стоять, лишь символически опустила голову, почти кивнула. Угу, может ещё на колени упасть? Книксен выдать?

Дроу изучали её с интересом, а кто-то с откровенной враждебностью. Видимо, её поведение не всем пришлось по нраву. И пока они пялились на орчанку, она рассматривала самого Матриарха.

Если мажордом Фурии напомнила мальчика, то Тальврае в женственности отказать не получилось бы при всём желании. Роскошная фигура и правильные черты лица так и бросались в глаза, навевая ассоциации с героинями картин. Не Рубенсовских массивных тёток, а что-то из Мухи, или быть может «Букета» Чахурского. Попытки матери вдолбить в голову молодой Авроры немного прекрасного заняли целый пласт её детства.

105й уровень, однако, не хухры-мухры!

Очарование только усиливалось за счёт правильно подобранной одежды — изысканного карминового платья, гривы блестящих белоснежных волос и золотистых татуировок вокруг глаз эльфийки. Она бы ни за что не призналась даже на смертном одре, но порой ей и самой хотелось нацепить что-то похожее — какое-нибудь длинное, откровенно дамское облачение. Наряд Матриарха как раз попал в этот список, вызвав глубокую зависть.

Пигалица в халате! Фурия дёрнула щекой и нахмурилась. В таком небось резко двинешься — уже по швам разойдётся.

По правую руку от величественного Матриарха в небольшом кресле сидел подросток[4]. Сидел достаточно ровно, отнюдь не развалившись и перебросив ногу через подлокотник, и всё же чувствовалась в нём некоторая вальяжность. Во многом благодаря лёгкой ухмылке, блуждающей по его губам, и непослушной чёлке, словно с расчёсками парень вёл длинную и беспощадную войну. И пока что он выигрывал.

Молодой эльф Фурии понравился сразу. Он явно не воспринимал всё происходящее всерьез, и это выгодно отличало его от своих сородичей. Одетый в фиолетовую двубортную куртку, застегнутую на левой половине груди, ей он напомнил не то певца, не то актера на интервью.

— Что привело тебя, Фурия, в мой Дом? — бесстрастным голосом спросила Матриарх.

Девушка даже замешкалась на миг, так увлеклась изучением обитателей.

— Меня послал вождь Ингакхар. Дело касается его брата, — голосом она попыталась передать важность сказанного, доставая из сумки пластину печати.

Беседовать при такой толпе о своей миссии никак не хотелось.

Тальврае бросила быстрый взгляд на гравированный металл и лишь легонько махнула рукой. Жест можно было трактовать как угодно, но посетители один за одним начали покидать комнату, почтительно кланяясь и стараясь не поворачиваться к эльфийке спиной.

В итоге в комнате осталась лишь четвёрка гвардейцев, Тальврае и подросток.

— Итак, что от меня понадобилось вождю? — взяла первенство эльфийка.

— Он попросил меня найти своего брата.

— Опять? — нахмурилась Тальврае. — Все прошлые попытки не принесли успеха. Сколько ещё посланцев должно сгинуть?

— И тем не менее. Расскажите всё, что знаете про исчезновение его брата.

— Как удалось выяснить моим агентам, отряд Грокха остановился в таверне Объятия Душителя.

— Я бы не назвала эту забегаловку таверной, — вклинилась орчанка.

— Тебе известно сие заведение? — склонила голову набок Тальврае.

— Я в нём ночевала.

— История циклична по своей природе, — пожала плечами дроу. — Неудивительно, что она ведёт нас по кругу, как ездовых животных.

— Весь мир — театр. В нём женщины, мужчины — все актёры. У них свои есть выходы, уходы, И каждый не одну играет роль, — внезапно продекламировал подросток, улыбаясь. — Матушка права, всё, что нам остаётся это следовать зову истории, хорошо отыгрывая наши роли.

— Прошу простить моего сына. С тех пор, как Ашенри увлёкся театральными постановками несколько лет назад, в нём проявился чрезмерный драматизм.

— Не станешь же ты отрицать, что мой маленький театр приносит нам приличный доход, — хмыкнул эльф.