Вот, как нас с Ришем, Мать природа столкнула, заставила полюбить, зачать детей, открыла душу, чтобы мы могли прочувствовать всю глубину нашего чувства, тем самым активировав артефакты жизни. А вся цель нашего существования с Ришем оказалась простая — с помощью нашей безмерной любви позволить переродиться жизни вновь, тем самым уничтожив все живое.

Тоска и отчаяние заполнили сердце, всхлипнула и прижалась к Ришу. Разве так можно? Почему так жестоко по отношению к нам?

— Этого не может быть, — потрясенно прошептал Риш и прижал меня к себе.

— Так считает лорд Астани. Он подпрыгивает от нетерпения, надеясь присутствовать при перерождении жизни, — пожал плечами абсолютно серьезный герцог.

— Но ведь он сам погибнет! — возмутилась я.

— Что для ученого смерть при проведении очередного эксперимента? Он готов жизнь положить на алтарь науки. А тут такое эпохальное событие предстоит, — так же спокойно произнес Винзор.

— Ты почему такой спокойный? Или что-то придумал? — спросил друга Риш, обратив на состояние Эргана.

— Идея есть. Когда лорд Астани возбужденный и довольный сообщил эту новость мне, я тоже, как и вы, пребывал в шоке и прострации. Но у меня было время все обдумать. А потому нам надо начинать все сначала. А началось с того, что вы оба были у «колыбели жизни» и артефакты после этого активировались, — пояснил нам герцог.

Теперь я понимала справедливость расспросов Винзора. Это было не просто любопытство, не научный азарт лорда Астани, а вопрос жизни и смерти всего живого.

Однако, такой глобальный вопрос мог снести наш такой маленький мирок, где мы только-только нашли друг друга. А я еще так благодушно заверяла Риша, что Мать природа мудра и сама подскажет выход из ситуации. Подсказала …

Скорее уж решила все за нас и с помощью нас.

— А может быть, разбить эти яйца, пока никто не вылупился? — спросил Риш герцога.

— Риш, как ты можешь? Это же живые существа! — возмутилась на своего дракона.

— Если они вылупятся, то мы уже не будем живыми существами, — недовольно пробурчал Риш, — а мне хотелось бы увидеть своих малышей, а не просто почувствовать их.

Сердце ухнуло вниз еще раз. Мамочка моя ведьма! За что же так с нами?

Понуро прижалась к Ришу. Мы как раз вошли в пещеру к лорду Астани. Хозяин выбежал к нам навстречу, возбужденно размахивая руками. Он притоптывал на месте и был очень воодушевлен. Первый раз видела человека, так радующегося своей скорой кончине. Кстати, а сколько нам осталось?

— А когда начнется перерождение? — спросила герцога Винзора, потому что смотреть на радостного ученого было больно.

— Это точно неизвестно, но знаю очень действенный способ ускорить. Рада, Риш пойдемте, и вы снова положите руки на артефакты. Это наверняка должно ускорить весь процесс, — ухватил своими костистыми пальцами дракон и попытался потащить нас за собой.

Мы с Ришем в тот же момент вырвали руки у ничего не подозревающего дракона. Боюсь, если бы у него было предположение, что мы не согласны положить свои жизни, а заодно и наших детей, на алтарь науки, нам бы вообще не удалось вырваться из захвата цепких пальцев.

— Это надо такая удача! Беременная ведьма со своей силой и дракон с магией, как представители мужского и женского начала. Такая удача! Идемте же! Теперь понятно, что артефакты активировались, лишь только почувствовали вас и ваших детей. Они получили цель, для чего им необходимо жить, — лорд Астани приплясывал от нетерпения.

— Риш, Рада, что произошло с вами у «колыбели жизни»? — тихо спросил Винзор, угрюмо посматривая на ученого.

Лорд Астани заинтересовано уставился на нас, ему в научных целях было тоже интересно услышать наш рассказ.

— Огромную силу любви, исходящую от рады и детей, — коротко сообщил Риш.

Вот, что значит, мужчина, коротко и по сути. Я бы это объясняла гораздо дольше, потому что для меня это было волшебным моментом. Незабываемым воспоминанием единения нас всех и нашей любви.

— Любви. То есть артефакты почувствовали, что их окружает любовь, потому драконы решили возродиться. И они совершенно не представляют, что мы будем уничтожены их вхождением в мир, и никакой любви они здесь не встретят, — закончил герцог.

— Это будет совершенно не важно! Главное новая жизнь начнет все с самого начала в мире, — беспечно отмахнулся ученый.

Мы все втроем угрюмо посмотрели на лорда Астани. Причем почему-то ни в ком его научный энтузиазм не нашел отклика.

Что-то происходило неправильно, что-то шло не так. Не отпускало это чувство, и я старательно копошилась в своих ощущениях стараясь понять, что же нам делать, как поступить?

— Эрган, ты говорил, что у тебя есть какая-то идея, — отвернулся от раздражающего своим возбуждением ученого Риш.