– И все-таки вы видели меня,- настаивал Маллет.- Я стоял в нескольких ярдах от вас -по сути дела, прямо у вас за спиной.

– Что, конечно, объясняет, почему я вас не видел.

– Вы смотрелись в зеркало, чтобы завязать галстук-"бабочку". В тот момент вы и увидели меня, и взгляд у вас был, как я уже говорил, испуганный, виноватый.

– Смотрелся в зеркало, чтобы завязать галстук-"бабочку"?..- Молодой человек задумался на какой-то момент.- Боже мой, так, значит, дело в этом?

– Ага, сейчас вы вспомнили?

– Конечно, вспомнил, но только не то, что видел вас. Конечно, я мог видеть, но ваше лицо не произвело на меня совершенно никакого впечатления.

– Тогда чего же было бояться?

– Я испугался,- сдержанно проговорил Харпер,- самого себя.

– Что?

– Я имею в виду, своего вида. Этот галстук-"бабочка". Разве вы не помните, инспектор, в тот день, когда мы нашли его там, на Дейлсфорд-Гарденз, я отпустил замечание по поводу его галстука: мол, какая это уродливая вещь и как он скверно завязан? Так вот, посмотрев на себя в зеркало, я испытал настоящее потрясение. Мой галстук выглядел точно так же. Это внезапно воскресило все в моей памяти - то ужасное распухшее лицо и его высунутый язык в уголке рта!

Маллет рассмеялся.

– Так вот почему у вас был такой испуганный вид!- Он хмыкнул.- Так-так! Я всегда говорил, что вы знаете об этом деле что-то такое, чего не знаем мы! От скольких хлопот вы могли нас избавить!

– Хлопот? Уж не хотите ли вы сказать, что эта история с галстуком представляла какую-то важность?

– Это едва ли не самая важная вещь во всем деле.

– Не понимаю. Пожалуйста, расскажите мне.

Маллет нисколько не возражал. Теперь это была мелочь. Он испытал облегчение, обнаружив, что этот симпатичный молодой парень свободен от подозрений, и успех развязал ему язык.

– Ваш галстук выглядел странно,- объяснил он,- потому, что кто-то другой перед этим пытался завязать его вам - и сделал это из рук вон плохо.

– Да,- подтвердил Харпер, слегка покраснев помимо своей воли.

– Галстук Баллантайна выглядел странно по той же самой причине.

– Но с чего этот кто-то стал бы завязывать ему галстук?

– По той же самой причине, по которой надел на него пиджак и брюки,чтобы сделать его похожим на Баллантайна.

– Вы имеете в виду, когда тот был уже мертв?

– Именно так.

– Тогда как,- спросил Харпер с нарастающим волнением,- как он выглядел до того, как его убили?

– Он был необычайно похож на полного джентльмена с бородой, который однажды пришел в вашу контору, чтобы снять дом с обстановкой в Южном Кенсингтоне.

– То есть вы имеете в виду,- произнес молодой человек чуть громче шепота,- что Джеймс был Баллантайном?

– Именно. Обстоятельство, которое окажется весьма некстати для многочисленных алиби, в остальном безупречных,- добавил Маллет.

Какое-то время оба молчали. За это время машина пересекла конец Трафальгарской площади и помчалась по Уайтхоллу.

– Ну конечно,- пробормотал наконец Харпер,- я всегда думал, что это не мог быть его галстук. Никто не может носить галстук такого цвета с этой одеждой. Интересно, почему он его поменял?- Молодой человек передернулся, а потом, казалось, внезапно очнулся от своих размышлений.- Я выйду здесь, если вы не возражаете,- сказал он.- То есть если вы не хотите...

– Ну что вы, конечно,- откликнулся инспектор.- Вы рассказали мне все, что я хотел знать, и это было очень интересно.

Он велел водителю остановиться, высадил Харпера и один поехал в Нью-Скотленд-Ярд. Маллет пребывал в благодушном настроении, открытым для общения и довольным собой. Погоня почти подошла к концу, и он собирался пожинать лавры за свое упорство и изобретательность. Ему не пришло в голову оглянуться на своего недавнего спутника.

Если бы он это сделал, то увидел бы, как тот какой-то момент постоял в нерешительности на тротуаре, а потом быстро пошел к будке телефона-автомата.

Маллет немедленно направился в свой кабинет. У дверей его нагнал Франт, в состоянии крайнего волнения. Инспектор жестом предложил ему войти.

– Ну что?- спросил он.

– Сегодня днем я арестовал Илза,- сообщил сержант.

– Да? И это все?

– И полчаса спустя Дюпина.

Маллет улыбнулся.

– Еще один двоеженец?- пошутил он.

Франт покачал головой:

– Вы, конечно, можете смеяться, сэр, но это обвинение в двоеженстве сработало как заклинание.

– Я в этом не сомневаюсь. Так в чем именно состоит преступление Дюпина?

– Торговля наркотиками.

– Ага! Так вот, значит, в чем заключалась его маленькая игра!