— Да не поможет это, уходи!..

— А если ты так же, на этой штуке?..

Вместо ответа я вышвырнул ключ из ямы.

— Ложись спать, Виви… я справлюсь…

Над лесом прокатился хриплый вой. Даже боль отступила, я поднял голову и посмотрел на спутницу. Её глаза блеснули в ночи.

— Гончая, она… в-возвращается.

Виви отошла от ямы, я услышал шелест её меча, покинувшего ножны.

— Виви, нет! Она убьёт тебя! Беги, пожалуйста!

— Не бойся, я не маленькая! — донёсся её голосок. Упрямый, хоть и дрожал как струна. Зашуршала трава под её ногами, звуки затихли.

— Виви?.. Вивиан!

Всё внутри сжалось от тревоги. Даже боль отступила. Я вцепился в стенки ямы и вслушался в шорохи ночи.

Леденящее завывание повторилось, гончая была буквально в паре десятков метров! Вдали завизжал Хвостик, раздался звон когтей о щит, и гудение пламени.

А за ним — отчаянный девичий крик.

— ВИВИ!..

Рассвет я встретил на дне ямы, в луже вонючей жижи. Ночью прошёл дождь, все стенки западни были изъедены ручейками жидкой грязи. Часть осыпалась, открывая торчащие из земли корни.

Тело болело так, будто его рвали когтями. Я со стоном поднялся и посмотрел наверх.

Тихо. Безмятежно чирикали птички, вдалеке слышался шум воды. Ничто не говорило о том, что ночью здесь развернулась трагедия и кто-то умер.

Собравшись с силами, я полез наружу. Сперва скатывался, но раз десятый плюхнувшись в воняющую гнилью жижу, включил голову.

Вытащил из размокшей земли несколько кольев, прислонил к краю ямы наподобие спуска. Точнее, подъёма. Залез по ним выше и дотянулся до корней. Подтянулся, вцепился в другой, снова подтянулся. Ещё несколько подходов, — и пальцы заскребли по мокрой траве. Выбрался…

Потратив остатки сил, я пластом лежал на земле. В метре от головы в траве блеснул синий ключ. Потянулся, изменил его в кувалду и, опираясь на рукоять, поднялся.

— Виви…

Приготовившись к худшему, я пошёл в лагерь. Стоило обогнуть здоровенную сосну, как взгляду открылась жуткая картина.

На поляне красовалось громадное обугленное пятно. В центре — располосованная туша гончей. В боку зияла дыра размером с кулак, одна нога была отрублена, вторая — раздавлена. Та самая зверюга, что ушла из моего капкана.

На разрубленной шее застыли подтёки лавы, а из глаза торчала рукоять меча.

Значит, победила…

Я огляделся, ища взглядом девчонку. Она сидела у дальнего дерева, опершись на ствол, и не двигалась. Всё тело — в ожогах и грязи, изодранное платье едва держалось на плечах, а на поясе болтались какие-то лохмотья, прикрывавшие шорты. Сглотнув, пошёл к ней.

На бледной шее виднелась бьющаяся венка. Девушка спала, обессилев от битвы.

— Виви. Эй, девочка…

Несколько раз тряхнув за плечо, привёл её в чувство. Она открыла глаза и слепо уставилась на меня.

— Ж-живой?..

— Ты живая, дурочка! — я улыбнулся и обнял вздрогнувшую девчонку. — Не пугай меня так больше! Да я же чуть инфаркт не поймал!..

— Ловил бы… его лучше… — её губки тронула улыбка. — Я же говорила, что… не маленькая. Сильная.

— Тихо ты, не трать зря энергию. Сейчас поесть принесу, не уходи…

Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я быстро нашёл сумку, вытащил запасы еды и вернулся к дереву.

Ели с аппетитом и быстро, хотя она то и дело морщилась от боли. Я косился на её голые ноги и тело под платьем — везде виднелись синяки и ссадины. Гончая здорово её потрепала.

Как только запахло едой, из кустов показался Хвостик. Как ни в чём ни бывало, зверёк подбежал к нам и, высунув язык, замолотил хвостом.

— О, точно к завтраку поспел, халявщик! — я пожурил лисёнка и взъерошил тёплую шёрстку. — Держи, хоть легче нести будет.

Устроившись возле коленей Виви, он захрустел увесистым куском рыбины. Утолив голод, я поднялся и покосился на реку.

— Помыться бы… я уже не слесарь, блин, а сантехник какой-то. В дерьмище по ноздри.

Виви хихикнула и кивнула.

— Ч-честно говоря… пахнет от тебя ужасно.

— Да ты тоже так-то не цветами пахнешь.

Она смутилась и понюхала своё плечо. Аккуратный носик тут же наморщился.

— Н-никому не говори, л-ладно? — прошептала она.

— Угу. Пошли уже отмываться.

Девушка с трудом поднялась, прошла пару шагов — и, задрожав, упала.

— Н-ноги не держат… — пожаловалась она. Вздохнув, я взял на руки ойкнувшую девчонку и понёс в реку.

Отмывались мы долго, с остервенением оттирая кожу и одежду от грязи. Отойдя подальше, я зашёл на глубину, стянул с себя многострадальный комбинезон и постирал. Без мыла и горячей воды, конечно, вышло не очень, но он стал чище, чем полчаса назад.