– Ушла? – послышалось у меня за спиной.

Развернувшись, я с удивлением уставилась на осторожно выглядывающего из-за приоткрытой двери Кроу.

– Угу, – кивнула мужчине и направилась к столу, все еще находясь в странной прострации от произошедшего. Так глупо я себя никогда не чувствовала, хотя и привыкла общаться с хамоватыми мужиками, наглыми посетителями и скандальными секретаршами. А тут влюблённая тетка.

– Лорд Кроу, а таких, – я махнула в сторону синей двери, – много?

– Много, к сожалению, – кивнул маг.

– А нормальные посетители будут? – с надеждой спросила, уже развернувшись обратно к столу и вытряхивая из пакетов свои покупки.

– Будут разные, Таша.

На этом мое боевое крещение состоялось и потекли обычные рабочие будни. Впереди меня ожидала большая работа по разборке документов.

Я освободила пару коробок, просто вытряхнув бумаги на пол в огромную кучу. Решила начать с самых простых категорий, по которым буду раскладывать эти залежи: «приказы», «прошения (заявления)», «доносы (отчеты)» и «прочее».

В прочее отправлялось все то, чему я не могла дать четкое определение и отнести к одной из указанных категорий. Часто бегала к Бальтазару, прося уточнить, о чем в той или иной бумаге указано, так как буквы прямо на глазах словно муравьи перед грозой разбегались по документу. Оказалось, это особо секретные отчеты, и прочитать их может только тот, кто составлял или кому они адресовались. Так у меня появилась новая коробка с категорией «секретно».

Под конец того же дня, заполнив до отказа одну из коробок, я снова постучалась к Бальтазару с просьбой достать и освободить мне еще коробку, так как в первой места уже не осталось. На что удивленный мужчина, пройдя в приемную, отреагировал странным, но должна сказать, правильным образом – наложил на коробки заклятие расширения чего-то там.

– Вы прямо Гермиона Грейнджер, – уважительно протянула.

– Кто? – Кроу с недоумением воззрился на меня.

– Ну, рыжая девочка такая… – не подумав, ответила ему и с удивлением уставилась на громко захлопнувшуюся дверь его кабинета.

Со временем гора из наваленного у стены архива документов исчезла полностью, уступив место красивым стеллажам с «оволшебленными» папками – хранящими в своих недрах тысячи бумаг. Также в моем кабинете все чаще стал появляться и тот самый сенс Алви.

В первые дни осторожный парень, стараясь не привлекать моего внимания, проскальзывал к Бальтазару, появляясь то из-за синей, то из-за красной двери. Через неделю такого партизанского хождения я решила, что пора знакомиться с ним ближе, и попросила помощи.

Так, слово за слово, я разговорила мою бывшую жертву. Не сразу, конечно, но со временем мы начали плотно общаться, чему я была несказанно рада. Все дело в том, что лорд Бальтазар старался со мной не пересекаться, не общаться и вообще держался максимально отстраненно и холодно.

Нет, конечно, когда он вызывал меня – это одно. Тут Кроу всегда обращался максимально доброжелательно, если это слово можно применить по отношению к нему. Но стоило мне только обратиться напрямую, то первая реакция была всегда одинаковой – дергающаяся бровь, трепещущие ноздри его выдающегося носа и почти белые радужки, хотя в остальное время они светло-серые. И когда только я их разглядеть успела?

Обеденный перерыв всегда проходил на половине лорда Кроу в огромной столовой. В первый месяц мы обедали вдвоем в этом странном, просторном помещении. Единственное, что меня радовало – сама еда, а все потому, что сам лорд ел быстро, молча морща свой «идеальный» шнобель. Нет, я не чавкала, не хлюпала и даже вилку держала в левой руке, а нож в правой. Но все равно его коробило от моего присутствия. Целый месяц я питалась под его недовольным и кислым взором без возможности покинуть помещение. Оказывается, этот пункт тоже был в договоре, а я его отметила среди других.

Как только я смогла наладить общение с сенсом, наши обеды преобразились, и теперь мы сидели в этом холодном помещении втроем, даже в какой-то степени общаясь. То есть я говорила с Алви, а Алви с Кроу. Но напрямую Кроу со мной за обедом разговаривать не хотел и любые попытки обратиться к нему в это время пресекал своей хмурой миной.

– Он опять хлопнул у меня перед носом дверью и совсем не хочет разговаривать. Кажется, он даже смотреть на меня не хочет… – обиженно протянула, закидывая ноги в красных туфельках на свой стол. – Чувствую себя какой-то зеленой жабой. Неужели ему сложно хоть спасибо иногда сказать?

С другой стороны на этот же стол закинул начищенные сапоги Алви. Парень, если так уместно называть двухсотлетнего сенса, с удовольствием потягивал свежезаваренный травяной чай и грыз арахисовое печенье.

– Дорогуша, ты должна понимать, тому, кто шестьсот лет терпит бесконечные нападки и притязания со стороны обоих полов, довольно сложно сразу привыкнуть к тому, что его кто-то не хочет. Он и от меня шарахался первые пятьдесят лет, а потом я просто научился сдерживать свои чувства к нему, и Бальт привык.