После наказания ему позволили одеться и потащили в замок. И если левая галерея была ровной и опоясывала укрепление с трех сторон, то правая представляла собой пологий спуск, уходящий в недра горы. По проложенным сбоку рельсам самоходом двигались груженые рудой вагонетки, и среди бурого железа попадались и камни с золотыми прожилками. И если учесть, что украшений ведьма не носила, похоже, далеко не все считали ее злодейкой и стремились уничтожить, а кое-кто из соседей тайком приторговывал, чтобы не портить отношения с королем. Это объясняло и еду, и вино, и ткани и прочие бытовые мелочи, которые не выплавишь, не выкуешь и не добудешь иным путем, кроме купли-продажи.

В небольшой пристройке перед шахтой Амис взвалил на плечо кирку, зажег масляную лампу и побрел вслед за Наставником. В штреке стоял жуткий грохот – десятки, если не сотни скелетов вгрызались в породу, а напарники с лопатами загружали осколки в тележки. Далеко принца не повели: шагов через сорок «конь» замер и поскреб клешней выступ каменного угля. Узник понаблюдал за стоящим поблизости шахтером – тот делал широкий замах, занося кирку за спину, и со всей силы лупил по камням. Попытка повторить прием привела к тому, что острие соскользнуло с породы, и дело лишь чудом не обернулось жуткой травмой – охранник и палач в одном флаконе успел перехватить инструмент за миг до того, как тот вонзился бы в стопу.

– Черт, да я тут убьюсь за полчаса! Не хочешь за меня поработать? – спросил Амис, и чудище отвесило ему подзатыльник мягким «кулаком».

Стирая ладони об шершавую рукоять, кашляя от пыли и шатаясь от нечеловеческой усталости, принц размышлял о нападении на мучительницу. И пришел к выводу, что этот поступок не только откровенно тупой, но и вдобавок идущий вразрез с собственным планом. Вот вам и хитрость, вот и попытки усыпить бдительность. Теперь ведьма не только устроит ему сладкую жизнь, но и навсегда потеряет доверие, что гораздо хуже любых измывательств. Все сошлось так удачно, что походило на вмешательство высших сил. Словно сами боги сжалились над страдальцем и вложили в его длань карающий кол. Один удар – и вот она, долгожданная свобода. Узник не только бы спасся, но и вернулся домой настоящим героем, ведь ему удалось то, что прежде не получалось даже у самых прославленных воинов. И тогда бы очередь из девок выстроилась до горизонта, а пиры закатывали каждый день, да такие, что запомнили бы на века! Кто ж, черт возьми, знал, что железо есть и внутри людей. Наверное, наставник по натурфилософии, которую Амис ненавидел всей душой и прогуливал всеми возможными способами. И вот теперь у него Наставник, от которого не сбежишь…

– Я устал, – юнец опустился на землю, едва ворочая языком. – Посижу пять минуток…

Существо тут же вцепилось в воротник и поставило на ноги, а для пущей убедительности стегануло плеткой по заднице.

– Имей совесть! – возмутился парень, но махать киркой не перестал. – Я все-таки человек и не могу вкалывать круглые сутки.

Конеголовый пропустил слова мимо стоящих торчком заостренных ушей. Интересно, эти твари хоть что-нибудь понимают? У них есть своя воля, или они следуют строго прописанным приказам, вроде тех, что принесли сегодня утром? Или же колдунья управляет всеми и сразу, но что тогда происходит, когда она идет спать? И спит ли бестия вообще? А то на глазах вуаль, а видит лучше сокола. Наверное, преподаватель по истории чародейства рассказывал и об этом, но Амис пропускал и этот предмет. А на кой он нужен, если магического дара все равно нет, и никогда не научишься даже самой простецкой волшбе? Значит, надо разбираться во всем на месте. Это уже не вопрос норм, правил и устоев. Ты должен то, се, пятое, десятое потому, что ты принц. А принцы так себя не ведут, по крайней мере, на людях. Посмотри на братьев – какими умницами растут! А все потому, что учатся и слушаются старших… К черту все! Это – вопрос жизни и смерти. Железная сука хочет войны? Что ж, она ее получит.

– Это вызов не только королевству, но и лично тебе, отец! – гремел Артан, выхаживая перед троном, точно разъярившийся медведь. – Никогда прежде ни один враг не осмеливался на подобную подлость! Железная ведьма должна быть уничтожена, несмотря на последствия, иначе следующим похитят кого-нибудь еще!

– Несмотря на последствия?! – в гневе выкрикнул Эльбер. – Хочешь, чтобы Амиса порезали на кусочки?

– А если эта тварь завтра похитит Альвина! – средний сын вздрогнул, когда в его сторону ткнули закованным в латную перчатку пальцем. – Или моего сына? Или мою жену? Или нашу мать?

Сидящая рядом с мужем пожилая дама в закрытом золотистом платье охнула и коснулась груди.

– О них ты подумал? – рыцарь махнул кулаком. – Пока в поганых руках такая магия, никто из нас не защищен!

– Смею возразить, ваше высочество, – встал дряхлый старик в красной мантии с капюшоном. – Мы начертили барьерные руны во всех комнатах. Больше ведьма не сможет воспользоваться зеркальной телепортацией.

– Чушь! – старший схватился за рукоять меча. – Руны наносили и раньше – и что с ними стало?! Чисто не там, где убирают, а там, где не сорят. Пока гадина не сгорит дотла, никому из нас не видать покоя!

– Не смей мне перечить! – Эльбера разбила мелкая дрожь, и стоящий за спинкой лекарь тут же подал зелье. – Я прикажу напасть лишь в самом крайнем случае! А до тех пор попытаемся решить вопрос миром. Я уже отправил гонцов к проклятой горе. Возможно, удастся договориться.

– С кем? – Артан не поверил своим ушам. – С этим чудовищем?

– Вопрос закрыт! – отец стукнул посохом в пол. – Возвращайся к своим делам.

Принц-воитель ничего не сказал, лишь развернулся на пятках и направился к выходу столь быстрым шагом, что синий плащ развевался, как на ветру.

– Как прошел первый рабочий день? – спокойно и буднично спросила ведьма, словно жена у вернувшегося домой мужа.

Девушка сидела за столом в черном платье с глубоким вырезом и накинутом на плечи меховом манто. Напротив стояла корзина с углями, над которыми попыхивал паром чайник, а рядом – тарелка бутербродов с вареньем и маслом. Амис бросил усталый взгляд на свежую сдобу, истекающую сочной начинкой, и тихо вздохнул.

Его чуть живого притащили на балкон прямо из шахты, где он махал киркой до глубокой ночи. И проклятая истязательница нарочито отложила ужин на столь поздний час, чтобы подразнить пленника едой, ведь за всю смену он получил лишь кружку воды. А теперь на расстоянии вытянутой руки стояли и вино, и лимонад, и простая колодезная вода, и если раньше принц велел бы выпороть любого, кто предложил бы ему этот холопский напиток, то теперь без раздумий продал бы душу за пару глотков.