Упоминание Вебера подталкивает мысль в сторону знаменитой «Протестантской этики» с ее особым разделом «Концепция призвания у Лютера». Вебер обращается здесь к постепенному формированию у Лютера учения о том, что выполнение мирских обязанностей служит единственным средством быть угодным Богу, что это диктуется божественной волей и потому все дозволенные профессии равны перед Богом. Такого рода квалификацию мирской профессиональной деятельности Вебер называет «одной из самых важных идей, созданных Реформацией, и в частности Лютером» (Вебер 1990, 98).

Однако принцип служения распространялся далеко не только усилиями Лютера и Реформации. Хотя в пору институциализации науки, во второй половине XVII в., были ученые, которые видели в своей деятельности служение Богу, других, однако, воодушевляло представление о том, что наука приносит пользу человечеству [13] . Так, заявленной целью, положенной в основу издания в 1665 г. первого научного журнала, Philosophical Transactions, было “bringing benefit to Mankind”. Этот врожденный, так сказать, гуманизм современной науки имеет еще одно измерение: ученые образуют сообщество, пересекающее не только пространственные (государственные и языковые), но и временны'е границы: они продолжают работу предшественников и передают ее продолжение потомкам [14] .

Однако человечество – слишком абстрактный объект для преданного служения. Другое, тоже воображаемое, но более значимое для многих умов сообщество, по-видимому, сыграло более важную роль в распространении ценностей служения. Речь идет о нации. Идея нации апеллирует к солидарности. В своем не строго обязательном, но вполне логичном выражении идея нации подразумевает триаду «свобода, равенство, братство». Поскольку нации сформировались на общекультурном европейском пространстве и поскольку Европа заняла в то же самое время лидирующее или даже доминирующее положение в мире, они образовали как бы семью европейских наций (куда, в общем и целом, вошла и Россия). Нации, однако, выросли в Европе, разделенной на множество государств, и отношения между ними периодически доходили до состояния войны. Нация предстала братством, жизнь которого неизмеримо длительней и значительней, чем жизнь (ценность которой не отрицалась) отдельного ее члена. Поэтому нация рассчитывала на то, что отдельные ее члены будут ей служить, и считалось, что в трудный час нация вправе послать каждого своего члена сражаться и умирать за общие интересы и общую судьбу.

Ситуация стала меняться после Второй мировой войны, когда отдельные европейские нации оказались в военном отношении неизмеримо слабее двух сверхдержав. После ухода Франции из Алжира, распада британской колониальной империи, антивоенного движения в США, при сформировавшейся привычке к мирной жизни нации одна за другой стали формально или фактически отказываться от призыва на военную службу и от того, чтобы считать себя вправе распоряжаться жизнью своих граждан, то есть в известном смысле – от того, чтобы быть нациями [15] . Хорошо это или плохо, такая перемена должна была постепенно, но решительно отразиться на всем комплексе ценностей служения, и в частности на идее служения науке.

Преимущественно гражданская интерпретация нации, в отличие от ее преимущественно этнической интерпретации, была превосходно совместимой с идеей общечеловеческого братства. Между тем отсылки к человечеству исчезли вместе с отсылками к прогрессу. Знаменитая фраза Нила Армстронга при высадке на Луну “That’s one small step for a man, one giant leap for mankind” была последней в своем роде. Призывать к служению человечеству стало так же не принято, как призывать к служению нации.

Для людей науки разрыв с идеей служения не является чем-то безусловно значимым. Фалес и его последователи были далеки от этой идеи, и тем не менее на их счету первые и принципиально важные шаги теоретической науки – такие как объяснение затмений, природы лунного света, обоснование гипотезы о шарообразности Земли и, главное, формирование традиции теоретического исследования (Panchenko 2012). Не следовали идее служения ни Коперник, ни Галилей. Ученые движимы интересом к предмету и проблеме, которую они решают, а также ожиданием, что их достижения получат признание. Но это – когда они уже стали учеными. Между тем воспитывать новое поколение ученых в рамках профессионально ориентированного обучения при упадке ценностей служения становится труднее. И это относится не только к науке, но и к другим профессиям. Все меньшее число людей начинают смотреть на профессию как на нечто их возвышающее и придающее жизни важный, пусть и далеко не единственный смысл.

Россия – часть современного мира и при всех оговорках – часть западной цивилизации. Все жанры великой русской литературы пришли из европейских литератур. Европейского же происхождения – русская симфоническая и оперная музыка, русский театр, русская живопись последних веков, русские общественно-литературные журналы и, конечно же, русские научные и образовательные учреждения, все, что относится к сфере знания. Прибавим автомобили, самолеты, футбол, умение добывать нефть и газ, множество прочих технологий, фабрики, заводы, железные дороги, сельскохозяйственные машины, политические институты и проч. Страна живет в современном информационном пространстве, внутри мирового рынка, с его динамикой спроса, предложения, услуг. Высшие учебные заведения сосредоточены в больших городах; значительная часть университетов, причем лучших, приходится на Москву и Санкт-Петербург. Образ жизни здесь мало отличается от образа жизни в больших городах европейских стран. Антизападные настроения, присущие части российского общества и усиленно раздуваемые в последние годы различными агитаторами, значительно больше сказываются в политической сфере, нежели в социальной. Изучение системы ценностей российских граждан, и в особенности ценностей младшего поколения, выявляет существенное сходство с тем, что наблюдается в западных странах – как в самих ценностях, так и в их динамике. В частности, в России растет влияние ценностей открытости изменениям (Магун, Руднев 2010; Магун и др. 2015), а в воспитании детей растет поощрение самостоятельности, независимости в противоположность установке на послушание (Окольская 2017) [16] . Особенностью же России является слабая выраженность надличных, альтруистических ценностей и сильный крен в сторону ценностей индивидуалистических [17] . Итак, с одной стороны, мы видим явления и тенденции, общие со странами постиндустриального мира, а то, что, с другой стороны, отличает российские ценности, – степень выраженности стремления к богатству, власти, успеху в противоположность социально ориентированным ценностям, – не является фактором, формирующим мотивации для упорного труда по освоению сложной профессии с целью послужить затем обществу. Никакое образование невозможно получить без усилий, однако либеральное образование, в сравнении с традиционным для России профессионально-ориентированным, умеет сделать процесс обучения более увлекательным, более соответствующим характеру и склонностям того или иного студента.

Обратимся к данным, специфически связанным с младшими российскими поколениями. Результаты исследования поколения так называемых миллениалов недавно представил В. В. Радаев (2018). Речь идет о людях, родившихся между 1982 и 2000 гг. и, соответственно, взрослевших (то есть проходивших решающую фазу личностного формирования) в период с 1999 до 2016 г., которым ограничиваются данные исследования В. В. Радаева.

Миллениалы заметно откладывают до более позднего возраста многие поступки, которые ассоциируются со «взрослостью», – вступление в брак, рождение детей. Откладывается молодым поколением и выход на рынок труда (в том числе в связи с увеличением продолжительности образования). Когда же миллениалы выходят на рынок труда, то оказываются самым «нетерпеливым» поколением, которое ищет возможности для более быстрого успеха (и материального, и профессионального) и интенсивно пробует разные возможности для его достижения. Это проявляется, например, в более частых сменах места работы, а также профессии.

Миллениалы наиболее активны среди всех взрослых поколений в использовании гаджетов и интернета (хотя решающий количественный скачок в этом отношении произошел скорее в предшествующем поколении); у миллениалов доля пользователей социальных сетей значимо выше, чем в предшествующих поколениях.

Миллениалы – поколение малопьющих и озабоченных здоровым образом жизни. Его представители значительно чаще занимаются физической культурой и спортом – в детстве и юношестве таковых большинство, после достижения 20-летнего среднего возраста их доля стабилизируется на уровне 40–43 %.