Действительно, увлекся. Так, блин, увлекся, что не заметил, как глаза закрылись. Еще секунда или две, и засопел бы. Но встрепенулся, расслышав за спиной подозрительный звук.

Обернулся и возблагодарил ПОРЯДОК за то, что тот подкинул мне навык ночного зрения. Да, развит он слабовато, можно сказать — почти на нуле. Однако даже в полнейшем мраке подземелья выдавал картинку. Невнятную, не цветную, детали получалось разглядеть только на расстоянии вытянутой руки, и то не самые мелкие. Но этого хватило, чтобы опознать того, кто ко мне приближался.

Тут два варианта: или это чудовище с бочкообразным телом и короткими ногами, или Мелконог.

Впрочем, лесовик тоже в каком-то роде чудовище. Никогда не забуду, как хладнокровно он отрезал ухо пленнику. Еще и улыбался при этом с добрыми глазами. На что угодно готов спорить, что он бы и убил его, не поморщившись. Я даже удивлен тому, что Тимру вообще позволили жить после допроса.

Неслыханная доброта.

Не лесовик, а само милосердие.

— Зачем крадешься? — спросил я, постаравшись произнести это так, чтобы голос не казался сонным.

— А я всегда так хожу, — ответил Мелконог. — Лесная привычка. Вижу, ты не спишь.

— Так я ведь сюда не спать поставлен.

— Угу, спать тебе сейчас нельзя. Смотрю, ты в темноте не совсем слепой, что-то различаешь. Это из-за синих глаз?

Я ответил не просто уклончиво, а с «переводом стрелок»:

— Ты тоже в темноте не слепой. Двигаешься так, что тебя почти не слышно. А это трудно, тут все мусором и камнями завалено.

— Лесовик обязан видеть всегда, в любое время, в самую паршивую погоду. А вот ты не лесовик, тебе это не надо. Как научился?

— Выпал полезный навык.

— Такой же полезный, как тот, которым ты секача свалил?

Я напрягся и непроизвольно погладил древко ари. Пальцы нащупали глубокие борозды, оставленные зубами зверя. Справиться с крепкой древесиной они не успели, но покромсали изрядно.

Как вернусь в факторию, придется заменить. Слабое место образовалось, а такие вещи любят по слабине ломаться.

Постарался ответить как можно спокойнее:

— Гурро, какое тебе дело до моих навыков? Тут не принято такое выспрашивать. Даже Эш так не делает.

— Эш далеко. Даже не знаю, свидимся ли когда-нибудь. А я здесь, прямо перед тобой. И мне очень хочется знать, на что ты способен. Я за всех, кроме тебя, и плевка не дам. Слабаки они, ни на что не годные. Только глянешь на такого, и сразу видишь, что ничего он не стоит. Упырь чуть получше, но ведь он не просто так при тебе ошивается. Не удивлюсь, если ты над ним поработал, усилил маленько. Но ему до тебя далеко. С тобой другое дело, с тобой точно что-то не то, я это даже не чую, я это вижу. В чем твой секрет?

— А в чем твой?

— У меня нет секретов.

— Гурро, помнишь, ты про меня сказал, что я взрослый мужик в детском теле?

— Не в таком уж и детском. Я в твои годы девицам юбки задирать пытался и на ярмарке чуть здоровенного парня не прирезал. Но ладно, я помню, было такое, называл тебя так. Я даже на «ты» разрешил обращаться, а я это не всем дозволяю, а уж всяким молокососам и мечтать о таком нельзя. И что с того?

— А то, что у меня голова есть. Я, может, и не великий знаток Чащобы, но кое-что видел. И слышал. Как тебя вообще сюда занесло так далеко от Пятиугольника? И как ты дал себя поймать?

— А вот это, Гед, мои дела. И тебе о них, наверное, знать не надо.

— Значит, и тебе о моих тоже знать не надо.

В следующий миг произошло нечто неожиданное, к чему я оказался не готов. Мелконог продемонстрировал то, что в физике называется телепортацией. Только что он стоял в паре шагов от меня, спокойно разговаривая, и вот уже оказался прижатым ко мне. Мне даже показалось, что он со всех сторон прижался, будто облепив непрошибаемой массой. При этом одновременно удерживал мои руки и шарил по телу, профессионально обыскивая.

О нет!

Рывок, и вот я уже освобожден от того, что никто не должен видеть. Да и осязать, по идее, тоже не должен. Однако с последним утверждением вышла явная ошибка.

Мелконог сорвал с моего пояса мешочек с сокровищами. Да-да, тот самый, который я получил от умирающей Трейи. В последнее время в него то и дело сваливаются увесистые порции добычи, потому что ПОРЯДОК назначил его моим основным вместилищем ценностей. Частенько приходится перегружать трофеи по другим местам, но полностью я его не очищаю, всегда оставляю немного самых ценных предметов.