Северо-западнее 11-й армии проходил фронт 10-й советской армии, которая в течение марта - апреля оттеснила белых от. района Царицына.

Основная задача, которую выполнял наш авиационный отряд, была воздушная разведка противника. Фронт простирался на сотни километров на запад и восток от Волги, где только на отдельных направлениях группировались войска. В этих условиях особенную угрозу представляло внезапное наступление конницы белых на слабо обороняемые участки фронта, и воздушная разведка приобретала поэтому особое значение.

В Каспийском море действовала военная флотилия англичан и военная флотилия белых. Побережье Каспийского моря в районе дельты Волги прикрывала Астрахано-Каспийская советская военная флотилия, которая нуждалась в сведениях воздушной разведки. Флотилия имела свои самолеты, но мало. Поэтому наш отряд иногда работал совместно с морскими летчиками.

* * *

21 апреля 1919 года в безоблачный и теплый день во время обеденного перерыва группа военнослужащих отряда находилась на обширном балконе нашего дома-общежития в городе. Из соседней комнаты слышалось пение под аккомпанемент пианино. Пел Мошков надтреснутым баском свою любимую песню. Сквозь смех, шум и слишком громкие звуки пианино все же отчетливо слышались слова песни:

Как задумал сын жениться, дозволенья стал просить...

Отец сыну не поверял, что на свете есть любовь...

В это время мы услышали рокот мотора. Все начали искать самолет в небе. Вот он. На высоте примерно 2000 метров самолет делал круги над городом. По виду он не был похож на известные нам машины. По размеру был намного больше "Сопвича". Судя по шуму мотора, он был не ротативным, как "РОН", а стационарным.

Сделав несколько кругов над центром города, самолет улетел к железнодорожной станции. Вскоре раздалось подряд несколько глухих разрывов. Сразу стало ясно: самолет противника бомбит находящиеся на станции военные эшелоны.

Не теряя более ни минуты, Фокин, Шкуро, Лапса и несколько мотористов помчались на полуторке на аэродром. Отрядный шофер Ваня, вообще большой любитель быстрой езды, на этот раз выжимал из своей машины все, на что она была способна. Приехав на аэродром, мы бросились расшнуровывать палатку, чтобы вывести скорее самолеты, и в первую очередь "быстроходный" "Ньюпор". Но самолет противника уже улетел. Он скрылся в юго-западном направлении. Преследовать его на нашем "Ньюпоре" было явно бесполезно.

Самолет противника нанес незначительный ущерб. На железнодорожной станции от сброшенных бомб сгорели две платформы с сеном, остальные вагоны состава удалось отцепить и отвести. Несколько бомб упало недалеко от железнодорожной станции в поле.

Это был первый налет на Астрахань, и он застал нас, к сожалению, врасплох. В какой-то степени это объяснялось тем, что раньше самолеты противника ни разу не появлялись даже на дальних подступах к Астрахани. Наши летчики, выполнив задания по разведке, обычно отдыхали, и на аэродроме никто не оставался.

Налет самолета противника, естественно, очень встревожил всех нас. Мы понимали, что защитить город от этих налетов обязаны прежде всего мы.

На следующий день товарищ Киров собрал специальное совещание по вопросу противовоздушной обороны Астрахани. На совещании присутствовали и представители от нашего авиационного отряда: командир, комиссар и летчик Лапса.

После совещания для обороны Астрахани от воздушного противника было приспособлено несколько 76-миллиметровых пушек, организованы посты воздушного наблюдения и оповещения, расположенные на подступах к городу. Сообщения о замеченных самолетах с мест, где не было телефонной связи, передавались ракетами и кострами. Сигналом воздушной тревоги для всего населения и гарнизона Астрахани служили два выстрела из пушки, установленной в центре города, в старой астраханской крепости.

В очередную разведку с командиром отряда пришлось лететь мне как летчику-наблюдателю. Мы летели на "Сопвиче". Перед нами стояла задача найти аэродром белых, с которого совершаются налеты на Астрахань; кроме того, мы должны были проверить, нет ли в море, на пути к дельте Волги, неприятельских судов.

Вылетели мы около одиннадцати часов в жаркий безоблачный день. На высоте 700-800 метров сильно болтало, это усложняло полет.

Давно уже скрылась позади Астрахань. Степь, над которой мы летели, не имела каких-либо заметных ориентиров. Только слева от нас блестели, как осколки зеркала, многочисленные озера и заливчики, разбросанные между Бэровскими буграми северо-западного побережья Каспия. То был край изобилия рыбы, водоплавающей птицы. Среди озер и заливчиков я с трудом отыскал село Басинское. За ним, далее к югу, начинался фронт. Мы долетели до села Яндыковского. На дороге из села Яндыковского в Басинское мы заметили до эскадрона конницы противника со взводом артиллерии.

Яндыковское было забито войсками белых. На всех улицах стояли обозы, к заборам были привязаны лошади. Белые накапливали силы на подступах к Астрахани. Аэродрома противника у села Яндыковского не обнаружили. Пролетели еще около 30 километров на юг, но и там не нашли аэродрома. Значит, белые летали с более отдаленного от Астрахани места, вероятно, с аэродрома города Кизляра. Но лететь туда не хватило бы горючего, и мы направились на восток, к морю.

Полет над морем на сухопутном самолете у многих в то время вызывал неприятное чувство: слишком ненадежна была техника.