— Ты права. Жизнь русалок сложная, и я не пожелала бы такого ребенку, если есть другой вариант. Мы уже сообщили твоей семье о твоей судьбе. Они согласились отречься от тебя, раз ты вышла за человека. Если веришь, что этот мужчина достоин ребенка-русалки, то я оставлю ее тебе.

— Вы позволите ему безопасно проплыть по этим водам?

Аланна выпрямила спину.

— Если он будет на нашей территории, мы порвем его корабль. Так мы делаем, Сирша. Ты знаешь, что это правда.

Она знала. И хоть она дрожала от этого, она ощущала решимость.

Теперь она могла приготовиться к ждущей их буре. Она не могла встретить его с ребенком. Корабль был большим, а она — маленькой.

Сирше стоило дождаться, пока он доберется до нее. А потом за оставшееся ей время она придумает, как спасти его.

Их дочь захихикала и потянула Сиршу за волосы. Она улыбнулась, когда Сирша посмотрела на нее.

— Твой отец даст тебе имя, — прошептала она.

Сирша верила, что он это сделает.

* * *

Манус держался за борт корабля, яростно смотрел на море. Шаги за ним простучали по промокшему дереву.

— Капитан? Мы возле вод фейри.

— Знаю.

— Да? — его помощник встал рядом с ним. — Ах. Конечно.

Стена туч отмечала границу, где мог проплыть корабль. Манус хорошо помнил ту тьму, ужасающий гром и яркие вспышки молнии.

Но больше всего он помнили низкий гул стражницы, тела под волнами и нежную ласку пальцев на его щеке.

— Капитан?

— Что такое?

Манус знал, чего хотел помощник. Он хотел план, который успокоит моряков. Они хотели верить, что их капитан не сошел с ума.

В воды фейри плыли только те, кто хотел смерти. Все говорили о том ужасе, что мог произойти с теми, кто пытался пробраться в Иной мир. Их ждала смерть.

Манус не хотел разочаровывать экипаж. Он развернулся и прошел по палубе.

— Народ! Оставьте свои обязанности на миг и подойдите ко мне.

Они бросили канаты, метлы и щетки и поспешили окружить капитана, которого не все толком знали.

Манус выбрал их не за таланты. Ему было плевать, знали ли они корабль. Он отчасти ожидал, что корабль не вернется. Этим морякам нужна была смелость, знать о фейри и рискнуть своими жизнями.

— Я не могу обещать сокровища, — сказал он, когда они собрались. — Я не могу обещать славу. Но я обещаю, что вы увидите то, что редкие люди видели до этого. То, что ждет нас в тех водах, опасное, большое и хочет убить нас.

Мужчины переминались. Манус заметил, как подрагивали пальцы, дергалась нога, сдвигались брови. Они боялись того, что могло произойти, того, что он еще скажет.

— Смерть ждет нас, народ. Смерть, честь и слава. Вы тут ради невероятного приключения, и это вы скоро увидите. Мы подплывем к краю, опустим паруса и бросим якорь.

— Капитан, — перебил помощник. — Море тут очень глубокое. Якорь нас не остановит.

— Это не для этого. Так фейри смогут забраться.

Манус сказал это, повернулся и прошел к носу корабля. Они будут его слушаться, он заплатил им за это, и не важно, что его план был безумным. Они пока еще не заплыли в воды фейри.

Останавливать корабль посреди океана было глупо. Он не знал, решит ли стражница, что они слишком близко, разозлится ли. Шанс был.

Но он мог и поговорить с существом. Сирша говорила о нем, как о разумном создании. Если так было, его можно было уговорить.

Паруса трепетали от внезапного ветра, корабль двигался к шторму. Манус верил, что его помощник все сделает, стоял, скрестив руки, и смотрел на воды.

Манусу нужно было подготовиться. Убедиться, что у экипажа был шанс выжить. Он не будет как прошлый капитан вести их к смерти. Он понимал опасность.

Они замедлились у края бури. Паруса хлопали, словно были натянуты, цепи якоря гремели, пока их бросали за борт. Манусу нравился плеск, и он надеялся, что все сработает так, как он задумал.

Все затаили дыхание и ждали. Экипаж замер, не было слышно даже выдохов. Они смотрели на опасную территорию и молились, чтобы их смерти были быстрыми.

Дождь едва задевал палубу. Стена дождя была близко, мешала видеть.

Манус знал цель бури. Этот шторм не потопит корабль, он побывал в штормах достаточно, чтобы знать это. Дождь был предупреждением, гром — знаком, а молния — криком уплывать.

Но пугать должно было не то, что было над волнами.

— Капитан…

Манус поднял руку для молчания. Он прищурился и ждал еще немного.