«У нас разве был другой выбор? Нам обоим пришлось всё это делать, но поймут ли они, когда наконец мы соберемся, чтобы рассказать нашу историю, и извиниться? Очень на это надеюсь. Семья ведь должна держаться вместе. Я сделаю всё, что потребуется, но заслужу прощение. Любой ценой. Семейные узы важны в нашем мире».

Через некоторое время молчания Николь поднялась на ноги, и предложила Каю тоже встать, протягивая ему свою руку. Кай не понимал, зачем она это делает, но он всё-таки последовал за ней.

— Пойдем, — прошептала мужу на ухо, — нам нужно поговорить.

Не теряя ни секунды, повела его на улицу. Оперлась об стену здания, а Кай обнял ее.

— Так о чем ты хотела поговорить? — в его голосе была тревога.

— Кай, должен понимать, что я не просто так предложила тебе эту мысль, — она, немного опустила глаза. — Знаю, ты единственный, понимаешь меня. Ты тот, кто может меня изменить. Только рядом с тобой, я могу быть другой. Знаешь меня настоящую. И я не хочу, чтобы все это менялось. У меня есть только ты, и вечность, чтобы быть вместе, и я готова. Если ли ты не хочешь я пойму, но не представляю себя без тебя. Та наша разлука, которая была вынужденной, заставила понять, насколько ты важен в моей жизни. Если ты не готов со мной защищать племянницу я пойму.

Она улыбалась, глаза сверкали и по щекам текли слезы. Николь говорила все что, думала, выворачивала душу, она так сделала впервые, грустные слова, будто это последний миг вдвоем. С каждым словом ее голос всё больше дрожал, руки тряслись, а сердце бешено колотилось.

— Послушай, — перебил Кай, крепче прижав любимую, — тебе не нужно все это говорить. В любом случае я хочу все, чего хочешь ты. Анника и мне важна, — улыбнулся, погладив рукой по ее щеке. — Я настолько привык к тебе, другую жизнь трудно представить. Ты моя жена. Долгих и сумасшедших, ярких четыреста с лишним лет, — он неожиданно для себя рассмеялся, — и ни на мгновение не пожалел, о твоей связи со мной этими обручальными кольцами. Молю, любовь моя, успокойся, и оставайся моей. Это все, что нужно, Николетта, — шире улыбнувшись, он поцеловал ее.

«Когда он произносит это имя мурашки пробегают по телу», — подметила она про себя.

— Значит, ты останешься?

— Я всегда буду с тобой, — он вытер ее слёзы.

— Тогда нужно скорее найти Сару.

— Не волнуйся, любимая, найдём. Всё будет хорошо.

— Ведь мы вместе.

— Я люблю тебя, Николетта Боттичелли.

— Я тебя больше, Малакай Джеймс Норт.

После этих слов раздался какой-то шорох. Кай растерялся. Он не хотел, чтобы сейчас было что-то плохое, в лучший сей момент за последнее время. Он толкнул жену внутрь и закрыл двери.

— Кай! — стучала Николь, — открой, пожалуйста!!! — кричала она.

— И что ты делаешь, Кай? — сказал грубый мужской голос.

Парень повернулся к тому, кто задал вопрос. Вот он — истинный враг. Облачил свою личность, вышел из тени своих шестерок. Мужчина лет, на вид сорока, но Кай уже не первый день его знает, и понимал — ему что-то надо. Вампир высокий, с щетиной и шрамами, искажающие всё лицо, черными волосами, в джинсах, футболке и кожаной куртке. Кай прекрасно знал, что ему лет так под тысячу на самом-то деле. Или около того. Его звали Питер Уильямс — глава Глиндэри — клана, который и дал Каю и Николь эту миссию с особой девушкой.

— Питер, нам нужно поговорить. Раз уж вы пришли, — обратился Кай к мужчине.

— И что же ты хочешь? — грубым голосом спросил тот.

— Нет! Не надо! Не сейчас! — не переставая, кричала Николь.

— Мы больше не будем искать девушку! Она ни в чём не повинна! — заявил Кай.

— Как ты смеешь? — прошипел Питер словно змея.

— И мы уходим из клана! — продолжил он, не обращая внимания на озлобленного вампира.

— Ты что, сопляк, думаешь, можно так сразу взять и уйти?! — от злости тот оголил свои клыки. Шипящий тон сменился криком.

Питер схватил его за шею, склонив на колени.

— Николь! — окликнул девушку Питер. — Выходи! — потребовал мужчина властным тоном.

Она, не теряя ни секунды, выбила дверь. Увидев эту картину, сразу почувствовала, как ее переполняет гнев.

— Отпустите его! — огрызнулась Николь.

Она сжала руки в кулак, но это не помогало, посмотрела любимому в лаза, и поняла, что он не хотел драки.

— Ладно, трусы, толку от вас все равно нет. Теперь, предатели, нажили себе худших из врагов! Я объявляю на вас и девчонку охоту! — бас был холодным и ужасающим. — В следующий раз я буду не один!

После этих слов через секунду кроме их двоих вокруг ни души. Кай падает, но Николь успела поймать. Он упал ей на колени. Руки девушки тряслись, а сердце выпрыгивало из груди.

— Все хорошо, дорогая, — прохрипел еретик. — Я в порядке.

Вместе с легкой улыбкой на глаза накатили слезы. Кай вытирал их, улыбаясь в ответ, а она перебирала его волосы руками.

— Можешь мне пообещать?

— Что именно? — мягко сказала она.

— Когда ты наедине со мной, не притворяйся, будь во всём собой.