Недавно Тор рассказал мне, что Дьярви, тот самый предатель Дьярви, из-за которого погиб отец Хильдегарды, умер. Вернее, кто-то отрубил ему голову прямо в его кабинете. Я не стала спрашивать, причастен ли к этому событию Тор, так как по удовлетворенному виду мужа и сама все поняла.

Де Фалуитоны во время наступления нашей армии сбежали дальше на юг. Глава семейства умер спустя год – его жизнь оборвалась из-за кинжала в боку. Кардьяр погиб в пьяной драке в каком-то кабаке. Мать семейства последовала за ним практически сразу – ее сердце не выдержало смерти горячо любимого сына. Кроме них за последние годы погибло очень много старой знати Хтории. И что-то мне подсказывало, что без Энехейма тут не обошлось.

Ингрид (старая кухарка), которую в свое время изгнал из Асгрима Тор, погибла при нападении донгорцев – северного племени, которое приняло дары от Норланда, но свое слово не сдержало. Замок Глауд тогда пал, так как ярл ушел на войну. Он встал на сторону южан, люто ненавидя Тора за смерть отца. Глауд погиб на той войне, и разоренные земли пришлось поднимать уже другому ярлу.

А еще Тор рассказал мне, что когда-то давно Рагна предсказала ему, что я стану его женой. Поначалу он не особо поверил, но потом увидел меня и пропал.

В прошлом году Хельга родила своему мужу Ливольфу сына. Пара была счастлива, ведь, как оказалось, подруга долгое время не могла забеременеть. Надо отдать должное Ливольфу. Несмотря на горячее желание иметь ребенка, он не бросал Хельгу, трепетно любя ее, поддерживая и оставаясь рядом.

Сама я ничего не делала, но подумала, что все дело в наполненном магией обереге. Такие амулеты я теперь изготовила для всех своих близких людей. Мне хотелось защитить их от всевозможных угроз. Они все понимали, поэтому с радостью носили мои подарки.

Дверь открылась, возвращая меня к реальности.

– Мама? – позвал меня Экхарт, заглядывая в комнату. Заметив меня, он повернулся и громко прошептал: – Она еще тут.

Он торопливо вошел в комнату, следом забежала Иоланта. Оба ребенка выглядели как разодетые ангелочки. Закрыв кое-как дверь, Экхарт повернулся ко мне и нахмурился, сложив руки на груди.

– Что случилось, сынок? – спросила, выпрямляясь и окидывая взглядом сына. Вместо ответа он насупился еще сильнее.

Иоланта, переведя взгляд с меня на Экхарта, деловито забралась мне на колени.

– Ему не нравится, как его одели, – без зазрения совести сдала моего сына малышка. – Кадея сказала, что именно так должен одеваться принц, но Экхарту не нравятся узкие штаны.

Посмотрев на штаны сына, я невольно улыбнулась. По мне, так действительно слегка узковаты, но шестилетнего мальчика они совершенно не портили. Кажется, у Экхарта по этому поводу было свое мнение, которое кардинально отличалось от моего.

Сверкнув зелеными глазами, он фыркнул и принялся стягивать с себя штаны.

– Я не стану это носить, – проворчал он. – Они неудобные. Мама! – вскрикнул он, заметив, что я тихо засмеялась. Что я могу поделать? Он выглядел слишком забавно и мило.

Подбежав ко мне, Экхарт нерешительно остановился. В последнее время он старается вести себя как взрослый, а взрослые мужчины на коленях у мам не сидят. Погладив сына по светлым, чуть вьющимся волосам, притянула его к себе. Нагнувшись, поцеловала в слегка покрасневшую щеку.

– Мама, – снова заворчала моя маленькая бука, но потом сын улыбнулся, обнял меня за шею и поцеловал в ответ.

Наверное, каждая мать считает своих детей самыми красивыми, но в моем случае так считала не только я. Оба ребенка покорили уже не одно сердце. Люди, пообщавшись с ними хотя бы пять минут, становились жертвами их обаяния и ума.

А еще они беззаветно любили друг друга. Кажется, после того как дети узнали, что Иоланта не родная нам с Тором дочь, их привязанность друг к другу только усилилась.

– Как же ты пойдешь, без штанов? – спросила сына.

Экхарт мельком глянул на валяющиеся на полу штанишки, а потом подбежал к нашей кровати и забрался на нее.

– Мам, – выдало это чудо с просящими нотками в голосе, при этом глядя на меня серьезно и хмуро. В этот момент он мне как никогда напомнил Тора.

– Хорошо, – вздохнула. Опустив Иоланту на пол, подошла к двери и попросила охранника найти Хельгу. Вскоре проблема полностью разрешилась.

Затем за детьми прибежала Кадея – их нянечка. Хотя Экхарт предпочитал звать ее смотрительницей. Я всегда смеялась, уж больно скорбное лицо он при этом строил, будто Кадея была их тюремщицей.

Вспомнив, что именно сказала мне в самом начале Иоланта, я остановила Кадею, спросив, почему она назвала моего сына принцем.