Яматов зачем-то открыл створки окна и махнул мне рукой, мол, подходи.

— Ты зачем окно открыл? — полюбопытствовала я и, привстав на цыпочки, вглядываюсь в темноту. Даже в предрассветных сумерках видно, что до земли ого-го как далеко.

— Прыгать будем, зачем же ещё, — будничным тоном сообщил Яматов, и у меня глаза полезли на лоб.

— Нет-нет-нет, не стану я прыгать, — замотала я усиленно головой.

— Ты чего, высоты что ли боишься? — нахмурившись, спросил Дима.

— Причём здесь боюсь я высоты или нет? — возмутилась я и ткнула пальцем вниз. — Там пять метров до земли лететь. Мы расшибёмся в лепёшки. По крайней мере, я - точно, — объяснила, как для полоумного и пячусь назад в глубь комнаты. Мало ли, что Яматову в голову взбредёт, он мужчина, как выяснилось, у нас с приветом.

— Машенька, — протянув мне руку, ласково пропел Дмитрий, — подойди ко мне, солнышко.

— Кукиш видел, — показала я сложенную из пальцев фигу. — Давай другой способ искать, на этот я категорически не согласна.

Один резкий рывок со стороны Яматова и я поймана, а рот вновь зажат.

— Маша, ты, главное, расслабься и глаза закрой, будет не так страшно, приземление твоё я, насколько смогу, смягчу. Ноги, руки, может, и поломаешь, но выживешь точно. Обещаю. Верь мне, — прижимаясь своей щекой к моей, шепнул Дима.

Ахнуть не успела, как мужчина запрыгнул на подоконник и сиганул вниз.

— А-а-а-а!

Хоть я от души и заорала, но вышло не слишком громко. Ладонь Яматова зажимала мне рот и заглушила звук. Не раз слышала, что перед смертью или сильной опасностью вся жизнь перед глазами мелькает. Может, у кого-то и так, но не у меня. Пока мы с Яматовым летели вниз, я из-за страха ничего не могла: ни видеть, ни слышать, ни тем более думать. Тело сковал животный ужас, и работали лишь инстинкты. Поэтому единственное, что я делала, это цеплялась за мужчину, как за последнюю надежду. Теперь понимаю тонущих, которые топят людей, спасающих их. Разум им просто не подчиняется.

Приземление было достаточно мягким. Первое – основной удар на себя взяла спина Яматова, и второе – грохнулись мы в сугроб.

Мужчина практически полностью погрузился в снег, лежал, морщился и не двигался.

— Дима, ты как? Смотри мне, ты нас ещё отсюда обязан вытащить, — похлопала я Яматова ладонями по щекам.

— Машка, имей совесть, если в состоянии - слезь с меня, — закряхтел мужчина, и я резко подскочила на ноги. Зря поторопилась, не устояла, пошатнулась и грохнулась.

— Вот в кого ты такая неуклюжая? — Яматов довольно бодро выбрался из сугроба и, протянув мне руку, помог встать. — Ты как?

— Вроде бы нормально, — отряхивая одежду от снега, неуверенно ответила я.

— Нос целый, не поранила? — внимательно вглядываясь в моё лицо, с неподдельной тревогой поинтересовался мужчина и, нажав мне на кончик носа пальцем, повернул его сначала вправо, а потом влево и удовлетворённо резюмировал: — Всё хорошо.

Яматов, крепко взяв меня за руку, тащил за собой словно буксир. Я то и дело пыталась поскользнуться и вновь свалиться, но мужчина постоянно выравнивал и, сетуя на мои сапоги, а вернее на их каблуки, волок дальше.

Мы часто останавливались в каком-нибудь укромном уголке и ждали иногда по несколько минут. Хоть я никого и не видела, догадывалась, что мы пережидаем, когда уйдёт охрана. Почему-то не сомневаюсь - у этого ненормального Глеба круглосуточно территорию дома патрулируют. В один из таких моментов, когда Дима жестом показал стоять, я тихо–тихо спросила:

— Почему тебя интересовало лишь то, целый ли мой нос? Тебе не кажется, что при побеге другие части тела как-то поважней будут. Сломай я нос, это никак не помешало бы мне бежать, максимум - доставило дискомфорт, а сломай я ногу, тебе пришлось бы нести меня на руках.

Как ответил мужчина, мне до одури понравилось. Он низко нагнулся к моему лицу и очень бережно коснулся губами кончика моего носа. И в этом поцелуе было столько заботы и нежности, что я неожиданно для себя самой засияла в улыбке, правда быстро её поборола и насупилась. Яматова позабавила такая резкая смена моего настроения, и он сдавленно, стараясь не шуметь, хохотнул.

Когда Дмитрий помогал мне перелазить через забор, сто раз себе пообещала, что если выберусь из этой передряги, обязательно займусь спортом. Никогда бы не подумала, что физически я настолько слаба, даже закинуть ногу больше чем на девяносто градусов составило сложность, а о том, что подтянуться на руках я просто не смогла и вовсе молчу.

Добежав до автомобиля Яматова, я садилась в него счастливая и была готова горланить песни. Когда Дмитрий завёл машину, и мы тронулись, обернулась назад и показала в сторону дома Глеба средний палец. Да, жест не девичий, зато шёл он от души и выражал все мои мысли разом.

— Куда мы едем? — отдышавшись, спросила я.

— Есть у меня одно укромное место, а точнее - домик в лесу. Изначально я не планировал тебя туда везти, так что особых удобств и благ цивилизации не жди.

— Если в этот дом не нагрянет Глеб, то я его заочно одобряю, — весело отозвалась я.