Дима направился по коридору направо, и я рванула следом за ним, обогнала и преградила путь.

— Задаю ещё раз вопрос. Кто поставил фонарь?

— Глеб, — облокотившись о стену, лениво пояснил Дима.

— Кто?! Он что, тебя где-нибудь подкараулил? Ты не ранен? — не дожидаясь ответа, я задрала свитер Яматова и осматриваю его торс на предмет повреждений.

— Нет, не подкараулил, я сам ему встречу назначил.

— И это тоже он сделал? — чуть не плача, разглядывала я гематомы, которые скрывала одежда.

— Мы просто с ним по-мужски поговорили, не переживай, ему не меньше досталось.

— Да какая мне разница, что с ним. На тебе живого места нет. Зачем ты с Глебом встречался, а если бы вы поубивали друг друга. Он же натуральный маньяк!

— В первую очередь он мой партнёр и единомышленник,— поддев пальцем подбородок, Яматов приподнял мне лицо, тем самым оторвав от своего торса. — Маша, не стоит волноваться, я давно уже большой мальчик, ничего со мной не случится, и если бы ты как паук не сидела и не ждала меня напротив двери, ничего бы не узнала. Синяк и всё остальное сойдёт через час ну или два. Солнышко, а сейчас отойти, мне в душ надо.

— И к чему привёл вас с Глебом ваш мужской разговор? — полностью проигнорировала я просьбу Яматова.

— Это не подождёт, а, Машенька? Я ещё и голодный.

— Ну уж нет. Ты не отделаешься от меня и так сказки лихо придумываешь, а если тебе ещё и время дать, вообще утону в лапше на ушах.

Дмитрий наигранно обречённо закатил глаза.

— Мушка ты, Машка, назойливая, весь сюрприз испортила мне. Я-то планировал о хороших новостях торжественно сообщить, например, за бокалом вина, — протянул мужчина и замолчал.

— Терпеть не могу театральные паузы. Дмитрий Тагирович, если сейчас всё не расскажешь, у тебя на лице не один синяк будет заживать, а два, — пыхтя от негодования, взорвалась я.

— Я в буквальном смысле выбил у Глеба для тебя отсрочку от сожжения. Он теперь официально не против подождать неделю другую.

Конечно же, перво-наперво я обрадовалась. Тем, кому завтра умереть не грозит, наверное, сказали бы: « - Подумаешь. Неделей больше, неделей меньше проживёшь, какая, собственно, разница». Но я теперь знаю, перед смертью и час – целая вечность.

— Как-то подозрительно, что Глеб согласился подождать. Совсем недавно он об этом даже слышать не хотел. Что изменилось? — озвучила я сомнения.

— Что творится в дурной голове Глеба – известно только ему. Не исключаю, что его согласие – это ход конём, чтобы притупить мою бдительность. Но во- первых, я настороже, а во-вторых, ты абсолютно готова к костру. Даже если он что и выкинет, это совсем не тот риск, что был до поездки в лесной домик. Так что, Машенька, лови момент…

— Пока живая, — перебив, закончила я за Димой фразу.

— Я не это хотел сказать.

— Знаю, но моя концовка более реалистичная и точная.

Яматов объявил меня пессимисткой и направился в долгожданный душ. Я с коварной улыбкой проводила его взглядом, пока он не скрылся за поворотом, а потом приступила к плану под названием «Похотливая медсестра и пациент».

Вооружившись аптечкой, прибежала в выделенную мне комнату, вытряхнула всё из сумок, выбрала более-менее подходящую тунику. Она была достаточно длинной, чтобы сойти за платье, но в то же время достаточно короткой, чтобы я смотрелась в ней соблазнительно.

Когда я как воришка вошла в спальню Дмитрия, он ещё мылся, за одной из дверей шумела вода. Огляделась, пожала плечами и, приняв выгодную позу, улеглась на кровать, а если хозяин начнёт возмущаться, скажу ноги устали вот и легла.

— Дверь в ванную открылась, и в комнату проник яркий свет. Глаза, успевшие привыкнуть к тусклому освещению, не сразу разглядели, что предстало их взору. Вернее, кто и в каком виде. Яматов в одном полотенце, повязанном на бёдрах, с влажными волосами и капельками воды на коже – это что-то невероятное. Наверное, моё лицо, когда я увидела Диму, было схоже с мультяшным героем, у которого отвисает до земли челюсть при виде красотки и высовывается язык на несколько метров.

Сглотнула и чуть тряхнула головой, чтобы разогнать наваждение. Хорошо, что моё появление тоже застало мужчину врасплох, и пока он раздумывал, как же ему поступить, ко мне вернулся дар речи. Только Яматов открыл рот с явным намереньем выставить незваную гостью из комнаты, как я мигом отреагировала и, продемонстрировав прихваченную аптечку, высказалась:

— Никаких возражений я не потерплю.

Яматов промолчал, лишь хитро улыбнулся, а подойдя к краю кровати, на котором лежала я, наклонился и почти на ухо мне прошептал: