Яматов с отцом вернулись ближе к ночи, я не стала выходить их встречать, понимала, им нужен душ и время остыть.

Когда в дверь комнаты тихонечко постучали, я стояла у окна и вглядывалась в огни ночного города.

— Я не сплю, можешь войти.

Мне не надо было оборачиваться, уверена, в комнату зашёл Дима, и не потому, что чувствовала его как мага. Он стучался по особенному, звук шагов мне был до боли знаком, и запах любимого мужчины не перепутаю ни с каким другим.

Мы с Яматовым оба стояли у окна и молчали. Наши тела соприкасались только плечами. Дима, видимо, подбирал слова, которые хотел сказать, а мне слова не нужны, я уже точно знаю с кем и как проживу жизнь.

— Мария, понимаю, трудно поверить, но я прогнал тебя исключительно для того, чтобы ты осталась жива. Рядом со мной постоянно крутилось слишком много магов, мы бы постоянно жили в страхе и оборонялись. И рано или поздно чья-нибудь попытка открыть твой дар через сожжение удалась бы. Я не мог допустить твоей гибели. И ту жестокую фразу, что без дара ты мне не нужна, намеренно сказал, чтобы она тебя ранила и желательно больно. В этом случае ты бы легче меня забыла, не ждала бы, что я передумаю и вернусь, а жила дальше.

Мне безумно хотелось прижаться к Яматову, обнять, поцеловать, но он мне так редко говорил, что у него на душе, и никогда не рассказывал о чувствах, что язык не поворачивался остановить его речь, и я просто молчала.

— Машенька, я тебя всем сердцем люблю, никого нет дороже. Даже если прогонишь, я никогда не уйду из твоей жизни, и неважно, сколько лет потрачу, доказывая, что мне нужна только ты и твой дар тут совсем не причём.

— Знаешь, — едва сдерживая улыбку, произнесла я. — Вообще-то я планировала как минимум неделю держать тебя на расстоянии за то, что в одиночку решил, как для меня будет лучше. Если бы ты меня спросил перед тем, как выгонять, я бы ответила, что готова обменять долгую жизнь, на несколько счастливых мгновений рядом с тобой. Да, те слова, что без дара я тебе не нужна, глубоко меня обидели, но я всё равно каждый день ждала твоего приезда или звонка. Надеялась каждую секунду, что ты передумаешь.

— Прости, — прошептал Яматов. — Я очень виноват.

— Да, и я ещё не раз и не два тебе это припомню, но не сегодня, слишком сильно соскучилась, — заявила я, развернулась к Яматову лицом и, приподнявшись на цыпочки, чтобы достать до его губ, поцеловала.

— Так ты мне веришь? — Диме было так важно знать ответ на этот вопрос, что он прервал поцелуй.

— Я знаю. Забыл? Могу в будущее заглянуть или время остановить, а также попасть в прошлое. Видела, как ты мучился, когда я уехала.

— А если бы не видела, поверила бы мне? — нахмурился Дима.

— Конечно поверила.

— А-а-а, — простонала я и смотрю на часы, замеряю секунды, как просил врач.

— Машенька, ты как, может маску с кислородом опять дать? — обеспокоенно сжимая мне руку, спросил Дима.

— Яматов, если каждый раз, когда я скорчусь от боли, ты будешь за сердце хвататься, то до конца родов не доживёшь. У меня, с учётом ситуации, всё нормально, — прорычала я, всячески сдерживая порыв закричать и вновь испугать мужа. — Шёл бы ты в кафетерий уже, а? Попей кофе, например, или чаю выпей. Когда рожу, тебя обязательно позовут.

— Солнышко, я не могу уйти. У нас с тобой слишком активный ребёнок, — ласково запел Дима. — Представь, если он всю мебель в палате к потолку поднимет или акушерку заставит летать.

— Тогда ты сотрёшь ей эти воспоминания и всё, — сказала я и прикусила губу. — Дима, ну правда, это чисто женское дело, мужчина должен за дверью сидеть и ждать.

— Нет, Машенька, даже не проси. Обещаю, когда сам процесс начнётся, туда, — Яматов показал на мой пах, — даже не посмотрю, но ни за что не уйду. Когда ты родишь, из тебя вместе с ребёнком выйдет и магия и неизвестно, как твоё тело отреагирует. Я должен быть рядом.

— Нет, не выйдет, — послышался голос Игоря и я, закатив глаза, возмутилась.

— Нет, это не палата роженицы, а какой-то проходной двор. Дима, если ещё забеременею, рожать буду исключительно на бесплатной основе, по полюсу. В этом случае никого ко мне не будут пускать.

— Я не вовремя? — смутился отец. — Просто узнал хорошие новости, спешил поделиться. Тогда я позже зайду, да?

— Что ты зря бахилы с шапочкой и халатом надевал? Заходи. Рассказывай, — не успела я закончить фразу, как Игорь уселся на стул, достал книгу, раскрыл и принялся тыкать в неё пальцем.

— Ваш случай не единственный. Согласно тексту этой книги, в пятнадцатом веке испанский аристократ граф Гарсия Альварес де Толедо и бла- бла- бла, в общем, имя на пять страниц, так вот он не был особо выдающимся магом, но история его жизни крайне занимательная…

— Папа, я всё понимаю, но я тут рожаю, подсократи рассказ до основной сути, — почувствовав, что грядёт новая схватка, поторопила я Игоря.

— Граф влюбился, да неудачно, в дочку пастуха. По тем временам неравные браки – вызов обществу, позор и жуткий скандал. Но и это половина беды. Девушка была обычным человеком, а граф – магом, их союз породил бы полукровок, а их участь мы все знаем.