– Потому что ты очень хорошенькая, Меланиппа, - сказал Аристон.

Девушка удивленно округлила глаза.

– Меня зовут по-другому, - возразила она.

– Теперь уже нет, - ответил Аристон.
– Я прозвал тебя так. Меланиппа, маленькая черная кобылка, самое очаровательное существо, созданное богами.

“Свинья!
– мысленно обругал он сам себя.
– Свинья, козел и еще кто-нибудь похуже! Прибегать к таким подлым, низким средствам - и все ради того, чтобы убежать?! Но ведь тут дело такое: либо ее невинность, либо моя жизнь! Что, по-вашему, важнее, о бессмертные боги?”

– Меня зовут Фрина, - чопорно заявила она.
– И мне не нравится имя, которое ты мне дал, пленник. На кобылицах ездят мужчины. А я посвящена Артемиде, и ни один мужчина не дерзнет…

Девушка вдруг хлопнула себя по щекам, да так сильно, что это было слышно даже несмотря на звериный рев, которым периэки приветствовали Эпидавра, безжалостно лупцевавшего жену.

– О прости меня, божественный пленник!
– прошептала она.
– Я не знаю, что на меня нашло. Я никогда прежде не думала о таких пакостах. А теперь…

Аристон улыбнулся фрине. Он сделал это осторожно, не спеша. И улыбался долго-долго, пока не заболели губы. Впервые в жизни он намеренно воспользовался своей кра-

сотой. Обычно Аристон о ней совсем не задумывался. Не далее как неделю назад Ипполит сокрушался о своем уродстве - кажется, над ним насмеялся какой-то юноша, вообще-то, и женщины, и мальчики всегда издевались над толстопузым Ипполитом, которому не везло в любви, - и Аристона тогда порядком позабавили дядюшкины завистливые причитания: Ипполит молил богов даровать ему красоту Аристона хотя бы на одну ночь. Но дядя мигом заставил его

умолкнуть.

– Не смейся, щенок, зачатый в лощине!
– воскликнул он.
– В этом щекотливом виде спорта ты дашь мне сто очков вперед. Красота твоя столь необычайна, что ее можно назвать божественной. И действительно, никто не в состоянии доказать, что божественный Дионис не твой отец. Так ведь утверждает моя сестрица…

Аристон тогда улыбнулся дяде.

– А боги существуют?
– спросил он.

– Нет. Но не болтай об этом каждому встречному и поперечному. Боги - серьезное подспорье в тонком искусстве морочить голову дуракам!

“Таким, как вот это нежное создание, - подумал Аристон.
– Она вроде бы добрая девушка… и милая. Жалко, что приходится…”

Но он все равно продолжал ей улыбаться, продолжал, хотя в душе вдруг устыдился своего обмана.

– Отец не прав, - прошептала она.
– Ты все-таки бог. Да, пленник? Ты, должно быть, златокудрый Аполлон, ведь

твои волосы…

Слегка раздосадованный Аристон тряхнул головой. Да она так глупа - никакого терпения не хватит!

– Разве боги истекают кровью, - сердито фыркнул он, - или их могут связать веревкой обыкновенные люди? Не мели чепухи, Фрина. Я такой же человек, как и ты. И даже мог бы, наверно, в тебя влюбиться… если б мне удалось разглядеть твое лицо под слоем жуткой грязи.

– О!
– воскликнула она.
– Я мылась всего две недели

назад и…

– В моем краю женщины моются каждый день, но дело не в этом. Послушай, Фрина, твои друзья не отличаются

благородством. Если люди спокойно глядят, как мужчина избивает женщину до полусмерти, и даже пальцем не пошевелят…

– Он ее уже не бьет, - возразила Фрина. И оказалась права. Эпидавр перестал колотить супругу, а вместо этого наступил ей пяткой на лицо, к превеликому восторгу окружающих женщин. “Вероятно, потому, что она гораздо привлекательней остальных”, - подумал Аристон.

– Как бы там ни было, вряд ли они отнесутся ко мне по-доброму, - сказал он, - когда сия олимпиада завершится и они займутся мной. Раз здесь забивают женщину до смерти за то, что она посмеялась над мужем, то можно себе представить, как обойдутся с вором, укравшим у них козленка.

– Думаю, они тебя убьют, - сказала Фрина. И тут же воскликнула: - О нет! Я им не позволю! Надо их как-то остановить, я…

Теперь Аристон улыбнулся ей довольно искренне. Ему вдруг пришла в голову ужасная, даже чудовищная мысль… Но ведь смерть еще чудовищней!

– Они могут меня убить, - спокойно произнес он, - но им не под силу удержать меня в Аиде. Владыка подземного царства тут же меня выпустит. Видишь ли, моя мать, конечно, смертная женщина, поэтому я истекаю кровью и не могу разорвать путы… Но мой отец - Дионис, и я унаследовал его способность возрождаться из мертвых. Ну а когда я воскресну, то сотру этих свиней с лица земли. Если только…

– Если что, мой господин?
– выдохнула она.

– Если ты не спасешь меня, Меланиппа-Фрина, - сказал он.
– Пойди принеси нож. Разрежь путы и…