— Здесь и сейчас? — поднял бровь я, — Что-то не вижу здесь ни единого летающего острова.

— Шпили, — ушиб меня новостью Ёж, — А также черный камень, по которому мы шли к эфирному потоку. У меня есть серьезные основания предполагать, что между Внутренним и Срединным миром есть почти сплошная многокилометровая прослойка этого… обсидиана. Более того, скорее всего именно из-за каких-то его свойств, вся эта колоссальная планета обладает силой тяжести, равной земной.

Я икнул и полез за трубкой. Жуткий бессмертный в образе добродушного толстячка дождался, пока я обкурю полученные сведения, и продолжил:

— Я наблюдал, как этот черный материал ведет себя под непрерывным давлением концентрированного эфира, а также прочел выдержки из нескольких купленных Митсуруги книг, что она предоставила Гиндосу, поэтому — вполне уверен в своих следующих выкладках. Так вот, Кирн, знай — этот материал, кстати, называемый тут «таграй хокку», что в переводе с одного из мертвых языков значит «вечный камень», представляет из себя нечто, чрезвычайно похожее на смолу. Инертную, вязкую, чрезвычайно высокой плотности и крепости. Ты задавал вопрос «можно ли разрушить этот материал?». Уверенно тебе отвечаю — нет. Никак.

— Никак? — моя челюсть горестно отвисла, — Точно?

— Точнее не бывает, — некромант грустно покивал, — Это у нас наверху доступ к этому материалу… затруднен, а здесь с «таграй хокку» провели все возможные эксперименты. В основном для того, чтобы попробовать нарастить Шпили, излучающие тепло и эфир, в других пещерах. Кстати, эти самые Шпили и растут из основной… ммм… «корки». Сам понимаешь, тема расширения жизненного пространства в этом мире чрезвычайно болезненна. Так что — никак и ничем. Это окончательный ответ. Материал проводит тепло, эфир, на него определенным образом воздействуют заклинания самых разных школ и источников, но он всегда остается тем же, чем был ранее. Возможно, эта смола потечет, если воздействовать на нее сверхвысокими температурами — от сорока тысяч градусов и выше… но сам понимаешь — это недостижимо.

Сердечно поблагодарив ужасную немертвую тварь, точнее — совершенно жуткого безумного бессмертного, который был этой самой тварью, я в шоке растянулся на кровати, продолжив дымить трубкой. Мои планы, надежды и стремления терпели крах.

Если черный материал неразрушим… я не смогу уронить Нихон в океан.

Мне нужен новый план.

Интерлюдия

Пожилая госпожа расы занахи изволила вкушать свою чашу хаватского настоя в благословенной тишине одной из верхних чайных высокого уровня. Сквозь сухую кожу почтенной женщины проступали зеленоватые вены, нижняя пара рук благочинно лежала на коленях, а традиционные одежды хаерхат были окрашены в глубокий синий цвет, демонстрируя, что уважаемая матрона уже проводила своего мужа в последний путь и теперь вынуждена влачить горькую долю одиночества. Прохожие не удивлялись, увидев старушку занахи в человеческом Секторе — наблюдать таким как она за своими соотечественниками, ведущими полноценную жизнь, было нестерпимо больно. Занахи славились своей вошедшей в притчи моногамностью.

Облик, выбранный Митсуруги, был практически идеален — никто не тронет скорбного разумом четырехрукого гуманоида, не навяжется в компанию и уж тем более не поторопит покинуть насиженное место. В таком облике можно было ходить практически везде, да и странности поведения списывались на раз.

Сам город японку восхищал, ужасал и угнетал. Сотни, если не тысячи небоскребов, высеченных в скале, с сотнями, если не тысячами переходов. Многомерность окружающего жилого пространства вводила в трепет — разумные деловито шли, ползли, летели по своим делам, вниз и вверх двигались платформы с грузами и пассажирами, всё вокруг кипело жизнью. Особой, сложной, своей — настолько своеобразной, что все свои ментальные щупы Ай спрятала так глубоко, как только могла. Менталист тут мог сойти с ума за считанные мгновения.

И это была жилая часть города! Индустриальные районы по краям, животноводческие и аграрные фермы снизу! Карта мира стала трехмерной, но настолько запутанной и детализированной, что при виде ее Ай впадала в отчаяние! Как тут что-либо найти?! Тут боишься потерять дорогу к таверне, где сидит остальная команда несмотря на то, что эта самая таверна (и команда!) видны на карте! При абсолютной-то памяти!

Ай ожидала всего — преследования, ножа в спину от любого из наемников, нападения чудовища, даже организованную у точки спуска засаду, хотя обсуждала это место только с принесшим десяток клятв Гиндосом, но она никак не ожидала найти тут внизу настолько плотно заселенную местность, с столь высоким уровнем организации и разделения труда!

Все вокруг, на километры во все стороны, кишело жизнью — непонятной, сложной, упорядоченной. Было кристально ясно, стоит им совершить одну незначительную ошибку, как весь этот миллионоглазый монстр обратит на срединников самое пристальное внимание. Бросит на их поимку все ресурсы. Сразу, молниеносно, не считаясь с потерями. Одна ошибка — и даже бежать будет некуда.

Нужен опытный проводник. Надежный, молчаливый, полностью подконтрольный. До цели менее трех сотен километров, но преодолеть их хотя бы без детальной карты местности нереально. А получить эту самую карту? Как? Даже просто шляясь вокруг таверны и подслушивая разговоры пьянчуг, Митсуруги узнала, что в этом улье нашли себе приют аж четыре расы, чрезвычайно чувствительные к ментальным импульсам! Одна из них вообще летающая — этакие гремлины с кожистыми крыльями, чей рацион на восемь десятых состоит из эфира.

— Госпожа, — тихий шепот с соседнего столика, куда сел пожилой чернокожий гном с проседью в огненно-рыжих волосах.

— Нашел? — шепнула Ай с замирающим сердцем. Кроме ментально чувствительных этот улей был полон и тех, кто мог похвастать чрезвычайно острым слухом.

— Лишь несколько слухов… — получила она в ответ.

Им приходилось таиться, применять каскады иллюзий, перестраховываться трижды лишь затем, чтобы торопливо переброситься фразами в каком-либо проулке. Все это было почти напрасно. Чрезмерная осторожность вела лишь к получению жалких обрывков информации. Требовалось что-то другое.