Пора прекращать расслабленно страдать ерундой. Таким делом нужно заниматься с полной самоотдачей.

Я сел в позу лотоса и соединил руки перед грудью в первую мудру ритуала «Бессильной Ярости».

— Дани…Кеш…Ваттаса…Кеш…

Второй раз получалось легче. Проще. Естественнее. Внутри рушились последние преграды. Угол зрения изменялся. Мне сто лет в обед, сколько из них я прожил мирно? Ну не сто, гораздо больше. Два детства? Это четырнадцать лет, плюс еще пять в Вавилоне. Плюс обучение.

Всё. Если смотреть правде в глаза — пять лет мира.

…и они были не мои. Митсуруги Ай держала меня под ментальным контролем эти годы. Воздействовала на меня. Влияла. Использовала. Ради…чего?

Пальцы складывались в комбинации, губы шептали.

— Хеу…ДиКеш…Алс…Той…Кеш…

Моя внутренняя энергия начала трансформироваться в другой, чуждый живому элемент. Кожа внезапно начала нагреваться, меня как-то сразу озарило, от чего это происходит — Чертоги Отчуждения пытаются влить в меня жизненную силу, но мой «Внутренний Монолит» их блокирует. Надо же, можно было просто свернуть себе шею и оказаться через три с половиной месяца на свободе. Не подумал. Глупый-глупый я.

— Эй! Джаргак! Что ты делаешь?! — опомнилось лохматое чудо природы, оно же ошибка эволюции.

Бедные-бедные разумные города-улья С’Ваггарат. Мысли начали рваться и ломаться. Как и в тот раз, собранная и трансформирующаяся энергия медленно и верно убивает меня. Относительно медленно, конечно же. Вся прелесть ритуала в том, чтобы нажать его «спусковой крючок» прямо перед моментом, когда барьеры воли падут. А я довольно волевой чебурашка несмотря на то, что являюсь мягкотелым приспособленцем.

Кисть левой руки сложилась в мудру удержания. Ритуал завершен, но я каким-то образом сохраняю сознание, любуясь… именно любуясь на истерично скачущую за решеткой мартышку. Мне больно, очень больно. Ощущения, как будто я изнутри превратился в сплошной пожар, запекающий последнюю мою чувствительную часть — оболочку. Но продолжаю удерживать.

Кажется, пора.

— Йол…Сум…Кем…Кеш…

Перед последним словом приходит удивление. Я железно знаю, что у меня сейчас нет голосовых связок, как нет и легких… да вообще ничего нет. Кто говорит?

Сбивчивую мысль прерывает удар белой искрящейся энергии, разносящей решетки в клочья. Обломки брызгают по стенам и полу, чудом не задевая меня, а я смотрю на стоящую на месте, где были решетки, фигуру. Человек, нет, эльф… скорее всего — темный, очень высок и идеально сложен. Кожа — полированное серебро, из-за чего вид он имеет совсем неживой. Оранжевый металл вместо глаз, извивающаяся проволока почти прозрачных волос. Набедренная повязка, никак не отличающаяся по цвету от кожи? Это что… статуя?

— Кирн Джаргак! Я бог Лахт Асал! Прекрати! Мы всё ис…

Губы сами по себе движутся. Прости, бог, но ты совсем опоздун.

— Лат!

И наступает тьма.

Я остаюсь в ней, хотя должен уже валяться где-нибудь неподалеку от места смерти, поглощенный выворачивающей организм болью, последствием ритуала. Вместо этого прекрасно себя чувствую, находясь… во тьме.

Впереди, совсем недалеко, загорается свет. Знакомая примитивная люстра, чем-то похожая на дуршлаг без дырок, знакомый стол, стулья. Простой блестящий кофейник, из носика которого идёт пар.

А вот собравшаяся за столом компания удивляет. Кроме Куратора — аватары всемогущего создателя этого мира, предпочитающего выглядеть как деревянная марионетка с стальными шарами-шарнирами — за столом восседает человек. Голый, жилистый, лысый — одни брови и ресницы. Соломон.

Отодвигаю стул и сажусь в полной тишине. Оба существа смотрят на меня, хотя Куратору, вроде бы и нечем. На полированном дереве головы марионетки водружена бейсболка козырьком назад, а на тощей груди болтается золотая цепь в палец толщиной. Всё как в прошлый раз. Не спеша наливаю себе кофе, отхлебываю. Здороваться тут не с кем — все свои. Один часть меня, а мы оба — часть Куратора.

— Ты сам-то понял, что натворил, долбоящер? — усталым тоном спрашивает меня Соломон.

— Более чем, — киваю в знак утверждения, продолжая прихлебывать очень вкусный напиток.

— Я тоже понимаю. А вот они — нет, — скрипучим голосом говорит Куратор, разводя руками как бы в недоумении, — Мне будет любопытно услышать твою интерпретацию.

— Как вы можете не понимать моих действий, обладая полным доступом к моему сознанию? — удивляюсь я, — И кто такие — они? Здесь еще кто-то есть?