Сидящий в сортире фашист получил гранату. Половина делегации Бессов с низкого старта ринулись от нас куда подальше, вторая — пыталась обсудить услышанное, почти крича от переполняющих их эмоций. Работали они ногами на загляденье, и я их понимал. Когда зовёт такая дорога приключений — быстрые получают больше всего. Эх и устроят же они там зарубу в процессе делёжки.

— Теперь твоё имя будет на слуху во всем мире, — поведал я бледному как смерть Хадатавару, — Обязательно укажи в завещании потомкам учиться пресмыкаться перед Бессами — через полсотни лет они будут править в каждом уголке этого мира. Вечно. Если, конечно, вас не защитят боги. Кстати, вот они, можете попресмыкаться перед ними.

От избытка чувств, я даже поднял руки, как забивший гол футболист, вертясь вокруг оси и делая интересные жесты хвостом.

— Все получили то, что хотели! — провозгласил я, глядя на какие-то совсем не радостные лица вокруг, — Бессам могущество, смертным — защиту богов от Бессов, богам — почет, молитвы и уважение! И Хадатавар Двуносый уходит на своих ногах, даже со своими руками, торжествуя при виде отступившегося орка! Ликуйте!

Почему-то никто ликовать не захотел. Более того, на меня даже как-то нехорошо косились не только Митсуруги с Гиндосом, но даже ранее безразличный Акахиро. Да и не только они…

— Чудовище… — это было сказано никем иным, как богиней кошмаров с дурацким именем.

— Гурри защищал Хадатавара, — пояснил я ей, — Пришлось искать… обходные пути. Теперь его точно убьют.

Начавшийся галдёж и обвинения меня в разном плохом неожиданно были прерваны звуками… аплодисментов. На сцене театра абсурда, глупости и самонадеянности возникло новое лицо.

И оно было безбожно пьяным… несмотря на то, что являлось богом.

Интерлюдия

Если бы его вынудили сказать миру нечто, что он сам считает важным и ценным, то Эстебан Гиндос без лишних сомнений произнес бы фразу следующего порядка — «Все видят лишь то, что хотят». Простенько, но со вкусом. Сначала в нем хотели видеть ученого, геоманта, руководителя экспедиции, теперь — предателя, который будет вынужден платить. Почему? Ну какой из него предатель, раз Система ни о чем подобном не намекала?

Как это почему? Потому что «Повелителю Тверди» и известному путешественнику есть чем платить. Будь на его месте Лала, то она бы просто получила б пинка под зад.

Двуличие и бессмертные — неразделимы.

Впрочем, последнее утверждение относилось к Эстебану не в меньшей степени, чем к Митсуруги Ай и Умному Ежу. Испанец старательно делал боязливый вид, заискивал, выражал всем своим поведением смирение и провал замыслов. Даже умудрялся выдавать чуточку справедливой ненависти по отношению к массовому убийце Джаргаку.

Но где-то внутри своего организованного магией разума, а также в глубине души, Эстебан Гиндос танцевал танец победы. Он открывал шампанское, дарил по сторонам воздушные поцелуи, делал пальцами рук знак победы, изображал странные и нелепые танцы. На всё это у него имелось полное право — впереди ярко сверкало безоблачное будущее, полное власти, богатства и известности.

Эстебан с затаенной усмешкой посмотрел на переговаривающихся богов и Бессов. Новоприбывший, тот самый «гарант», что совершит путешествие с ними в Срединный Мир, был пьян в стельку и сквернословил так, что короткий бог-уродец, перемещающийся на щупальцах, лишь уважительно качал головой. Выглядел новоприбывший бог… до обидного обычно. Самый обычный светлокожий мужик человеческой расы с длинными волнистыми волосами цвета платины. Одет он был в нечто, когда-то бывшее то ли фраком, то ли местным деловым костюмом — сейчас оно было все залито вином и масляными пятнами, с рубашкой навыпуск.

«Кладий, бог, 912 уровень»

В данный момент этот самый бог рассказывал всем желающим и не очень, где он был.

— Я… ик, я засадил каждой теплой… влажной… и продаж… продажжжной дырке в этом горрроде! — хвасталось покачивающее божество, зарекомендовавшее себя до этого, как «бог нужных слов», сиречь дипломатии, — И вып… выпил вина! И пива! …а потом ещще… и повторил…

Блондинистое сверхъестественное существо потеряло равновесие, поддалось гравитации, гуськом пробежав вперед пару метров, и начало падать. Процесс Кладий прервал, ловко зацепившись рукой за талию нахмурившегося Джаргака, сделал вокруг орка разворот на 380 градусов и почти влюбленно посмотрел в клыкастую рожу сумрачного Бесса.

А затем выдохнул.

Гиндос увидел, как лицо орка перекосилось в совершенно жуткую гримасу, настолько, что богиня-эльфийка с лезущими из-под ее кожи лицами, аж отшатнулась. Потом «выхлоп» долетел и до испанца, от чего сознание им было чуть не потеряно.

— А… вы тут… ррразвлекаетесссьь… — продолжающий обнимать орка бог обвел окружающих пьяным сосредоточенно-осуждающим взглядом, — Бз… меня. Вертите ррразумных… на хренах! Ув… уввжаю. Сегда мечтал! Но… не мог…

Исповедь прервалась — бога стошнило орку на ноги. Началась суета.

Эстебана происходящее забавляло, позволяя немного отвлечься от собственных планов, терпящих серьезные и плодотворные изменения.

Его начальным мотивом было обрести здесь, во Внутреннем Мире, богатство, славу и власть. Но… надежды были разрушены. За время долгих и выматывающих переговоров, Гиндос понял, что совокупно Лтакт чрезвычайно богат, как и любой из других одиннадцати городов мира… уже десяти. Ключевое слово — совокупно. Отдельные лица, за исключением Хадатавара Двуносого, ожидаемыми объемами ценностей не оперировали. Конечно, Эстебан был готов к подобному повороту, в его предложении изобиловали куда более скромные позиции эксклюзивных знаний, которые много кто себе мог позволить — как минимум каждый из стоящих неподалеку напыщенных придурков, величающих себя начальниками Секторов.