Я поморщилась, отгоняя воспоминания. Но они упорно яркими вспышками врезались в отдающую болью голову.

Танец. Уединение. Склонившееся красивое лицо парня. Губы. Руки мужские, да и мои тоже шарящие стыдно вспомнить где.

— Пф-ф-ф-ф-ф, — нервно выдохнула я, прикрывая глаза ладонями.

И следующие всплески в памяти о вчерашней попойке, как укор к содеянному. Телефонный звонок. Усмешка Кирилла и чуть позже полное отсутствие его интереса ко мне. Ни одного взгляда. А я на Крайнове висла. Что я натворила? Зачем? Ведь у меня есть Юра. И что Кирилл теперь подумает обо мне? Всем расскажет? Или уже рассказал? Все будут смеяться? А мне что на это говорить? Как реагировать? Тоже посмеяться?

Да! Так и стоит сделать. Мне тоже все равно. Я ничего не помню. Я Юрку люблю. Главное, чтобы слухи до него не доползли. Такого больше никогда в жизни не случится. Никогда. Урок мне!

Я покосилась на лежащего рядом парня.

Да, я однозначно его люблю и никогда даже в мыслях ему не изменю больше.

Придвинувшись ближе к спящему Юрке, я уткнулась ему носом в плечо.

Люблю! И после того, как он отслужит, мы обязательно поженимся.

Послезавтра я провожала своего парня в армию.

Провожать призывников собралось много народа. В основном пришли родственники, а некоторых мальчишек сопровождали, размазывая слезы и сопли, любимые девчонки.

Я не плакала. Что за глупость? Сейчас не было войны, да и служили ребята всего год. Да теперь даже письма писать в армию не было необходимости, как когда-то, когда, по рассказам и воспоминаниям родителей, это был единственный способ связи, не считая редких междугородних звонков. В нынешние времена можно чуть ли не ежедневно созваниваться по сотовым телефонам и даже общаться в интернете. Пусть не во всех военных частях такое доступно и не каждый день, но тем не менее...

— Детский пионерский лагерь, — презрительно отзывался на сегодняшнюю службу мой отец, и я с ним, пожалуй, полностью была согласна и потому не грустила. Настоящий мужчина обязан отдать долг своей Родине — ничего не поделаешь.

Юрка обнял меня и поцеловал.

— Дождешься? — спросил уныло.

Я пожала плечами. Молчала. Куда я денусь, конечно, дождусь, но отвечать почему-то не хотелось. Меня спасла его мать, прилипла к своему сыночку и снова взялась зудеть ему какие-то напутствия. Я отошла на метр в сторону, оглянулась на ревущую неподалеку девочку. Та уткнулась в грудь своему парню, он ей что-то шептал на ухо, а она в буквальном смысле рыдала. Устроенная дурехой сцена вызвала у меня усмешку, а в душе я вдруг позавидовала. Мне тоже хотелось вот так сильно и остро переживать разлуку. Я попыталась представить себя бьющуюся в истерике и повисшую на Юрке. И тут же отмахнулась. Слишком уж глупо выглядела ситуация.

Почему у нас все всегда получалось по-другому и не как у всех? Я бросила мельком взгляд на Юру: растерянный мальчишка хмурился на мать. Обо мне он на минуту забыл, но только что твердил ведь, что любит. Тоже прижимал к себе и шептал, но что-то было не так. Что я не понимала, но не так. Слишком все ровно и спокойно, наверное. В этом причина. Нет вот таких всплесков эмоций, как у этих рядом стоящих ребят.

Бестолковое топтание на месте мне стало надоедать, я с нетерпением ждала, когда вся церемония закончится. Наконец, донеслась команда собраться всем призывникам, и ребята под все тот же заунывный девичий вой исчезли в здании военкомата. Наступило еще более томительное ожидание. Мы все хорошо понимали, что сегодня новобранцев больше толком уже не увидим, но чего-то все равно продолжали ждать. Прошло полчаса, я то и дело поглядывала на часы. Солнце уже начало припекать, что еще больше вызывало дискомфорт. Я устало вздохнула и услышала внезапно поднявшийся гул и возгласы, доносящиеся отовсюду:

— Поехали.

— Вон они.

— Автобусы. Вон.

Я оглянулась туда, куда ринулась вся толпа. С обратной стороны здания и в самом деле выруливал заполненный пацанами транспорт. Мальчишки липли к окнам, кто-то высовывал лица в форточку. Вокруг все кричали и махали. Я силилась узнать среди призывников Юрку. Два автобуса. В котором из них он? Где? В глаза било солнце, и попытки разобрать, кто есть кто, оказалось тщетным. На всякий случай я подняла руку и сомкнула пальцы в кулак.

Пока. Удачной службы, Юра.

Юркины родители позвали меня к себе домой. Выпить чай и поболтать: не чужие же теперь. Но я отказалась. Зачем? И о чем говорить?

— Нет, спасибо, я домой, — скромно улыбнулась.

Я чувствовала, что нравлюсь Юркиным родным. По-моему, они тоже уже рассчитывали на нашу свадьбу и внуков — Арсения Юрьевича и Елизавету. Все давно решено. Разве это плохо? Это хорошо. У меня есть парень. Он меня любит. Его родственники тоже меня любят и считают своей. У нас с Юркой есть будущее. Ровное, спокойное, стабильное. Не в этом ли счастье? Похоже, в этом. И нам совершенно не нужны эти показушные рыдания и сопли. У нас с Юркой все просто замечательно.

Тем не менее, взглянув вслед удаляющимся автобусам, я облегченно выдохнула. Любовь любовью, но немного отдохнуть друг от друга — это было, пожалуй, даже хорошо.

Первое время я действительно отдыхала. Наши с Юркой отношения, с тех пор как мы начали встречаться, перевалили уже за добрые три года. А если считать с того времени, как я и он в четвертом классе переехали в новостройку и только познакомились, играя во дворе, то и того больше.