Де Лимейрак медленно кивнул.

— Именно так он и сказал.

— И вы согласились предоставить книгу?

— Да, — виконт слегка скривился, — хотя и не скрываю, что вся эта ситуация мне очень не нравится. Из-за весьма нетипичных обстоятельств я пытаюсь воспринимать каждого из вас скорее как гостя, а не как узника, а это для меня нелегко. Что ж, если я согласился в его случае, то получается, что и вы имеете право ознакомиться с книгой.

Де Лимейрак встал и продолжил уже в дверях:

— Если вам что-либо понадобится, слуга будет ждать в коридоре. Я также сделал моего старшего сына лично ответственным за безопасность вас обоих. Если под моей крышей с кем-то из вас что-либо случится, Андре за это ответит.

— Спасибо. — Значит, хозяин замка хорошо понимал, что гостю — или же в этом случае обоим гостям — может угрожать опасность. Спасибо и на том.

Когда виконт попрощался и ушел, Жордан наконец-то решился встать. Медленно, очень осторожно он направился к окну, а потом прикрыл глаза и, тяжело дыша, уперся лбом в холодное стекло. Радовался, что никто не видит его в этот момент. Был слаб, как новорожденный ягненок, что с трудом стоит на ногах. И только потом он взглянул наружу — как и предполагал, комната, где его поместили, находилась высоко над высохшим рвом. Пятнадцать, а может, и двадцать футов ровной стены, спуститься по которой сумел бы разве что цирковой акробат — а Жордан даже в наилучшей форме акробатом не был. Он подошел к двери и нисколько не удивился, что та — из толстых дубовых досок.

Путешествие экипажем из Алестры продолжалось двенадцать часов, поспешающий конный гонец управился бы с этой дорогой за шесть-семь. Вероятно, уже сегодня вечером Ипполит Малартр получит известие обо всей ситуации. Если отреагирует быстро, завтра кто-то со двора епископа прибудет в Лимейрак.

Доменик Жордан решил, что до этого времени он и сам распутает дело, а когда посланник прибудет, предоставит ему готовое решение.

Миновал третий час дня, когда появился седоволосый слуга с вещами Жордана — вернее, с половиной вещей, поскольку виконт сдержал слово и багаж разделили между двумя необычными гостями. Пистолетов, естественно, в принесенной горе вещей не было. Когда старик вышел, Доменик оделся, шипя от боли, после чего, бледный и мокрый от пота, свалился на кресло. Четвертью часа позже дверь снова отворилась, и, прежде чем слуга вошел внутрь, Жордан успел увидеть в коридоре вооруженного человека.

Старик поставил на стол миску супа и еще один кубок разведенного вина. Жордан колебался, но пришел к выводу, что есть он может безбоязненно — яды, которых он не различит на вкус, были настолько редки, что навряд ли кто-то из семьи виконта имеет их под рукой. Потому он съел все, пытаясь завязать разговор, однако слуга на все вопросы отвечал очень неохотно. Возможно, он был молчалив по природе, а может, ему велели не вступать в разговоры с узником — так или иначе, похоже было, что из этого источника Доменик ничего не узнает.

Старик вышел, а Жордан уселся в кресле и стал терпеливо ждать. Он был уверен, что раньше или позже любопытство приведет сюда кого-то, с кем можно поговорить.

И не ошибся. Вскоре дверь скрипнула, и в комнату вошел светловолосый юноша, так похожий на виконта, что Жордан ни на миг не сомневался: это один из его сыновей.

— Андре, Григор или Жоан? — спросил он.

— Андре, — ответил юноша, садясь напротив Жордана. — Вы не должны были сюда приезжать. Как и тот второй, кем бы он ни был.

— Ты пришел, чтобы сказать мне это?

Андре сжал губы. Как и его отец, он был вооружен, и рука его, как и у отца, постоянно придвигалась поближе к торчавшему за поясом пистолету — вот только Симон де Лимейрак производил впечатление просто осторожного, а его старший сын был скорее напуган и полон неприятия настолько явного, что Жордан ощущал его почти физически.

— Отец просил, чтобы я позаботился о вашей безопасности. Если бы не это…

— То что? — вежливым тоном спросил Доменик Жордан, прикидывая, сумел бы он выбить пистолет из руки Андре. За окном дождило, в комнате сделалось темнее. Жордан с трудом встал, подбросил дров в камин, зажег свечу от пылающего полена. Приставил поближе к креслу и кочергу — не лучшее оружие, но единственное, которое у него нынче было.

— Я лишь хотел сказать, что вы не должны были сюда приезжать, — Андре беспокойно шевельнулся.

— Ты уже это говорил, — напомнил Жордан. — И я все понял с первого раза. Проблема в том, что с этим ничего не поделать. Разве что ты устроишь мне побег. Я могу исчезнуть, если оставишь открытыми двери и скажешь, где я могу найти конюшню.

Он не имел намерения сбегать, хотел лишь проверить, как его гость отреагирует на такое предложение. А юноша заколебался — похоже, идея показалась ему искушающей, — но все же покачал головой и сильнее сжал губы.

— Я обещал отцу, что стану за вами приглядывать. Позабочусь о вашей безопасности, но не позволю, чтобы кто-то из вас сбежал — или чтобы нанес кому-либо вред. Это вам ясно?

— Как солнце. Но я подумываю, не могу ли я увидеться с двойником. Может, тогда бы мы могли понять, кто из нас настоящий.

— Второй тоже предлагал это, но отец не согласился. Сказал, слишком опасно.

— Вы здесь делаете все, что скажет вам отец?

— Естественно, — в голосе Андре слышалось возмущение.