Шрифт:
— Я не пытался его увидеть.
Полковник фыркнул:
— Врешь. Все хотят увидеть его сами, даже если знают, что ничего не разглядят.
Торрес был прав; я действительно пытался на глаз определить местоположение объекта. Однако на таком расстоянии его видимый диаметр будет меньше двух угловых дуги. Много — для любого светящегося или освещенного объекта. Такие можно без усилий заметить с первого взгляда. Но очень мало, если то, что вы пытаетесь разглядеть, — чернее смолы.
Мы преодолели почти пять световых лет, чтобы оказаться рядом с объектом, который даже не в состоянии увидеть.
— Там, — сказал я. — Звезда Ross 1015-В должна быть между теми двумя, прямо на линии взгляда. Можно заметить изогнутую линию света вокруг нее.
Полковник нахмурился.
— Это тебе корабль только что сказала, да? [9]
Я не отрицал. Я ждал, что он объяснит причину своего визита, но его лицо оставалось непроницаемым, хотя я хорошо умею считывать эмоции. Рядом со мной он всегда вел себя осторожно.
— У нас проблема с одним из шаттлов. Разберитесь с ней, — сказал Торрес с обычной своей прямотой.
9
В чешском языке слово «корабль» — женского рода, а у Юлии Новаковой искусственный интеллект корабля воспринимается остальными (и воспринимает себя) как «она».
Я последовал за ним через главный отсек, вращающуюся секцию. Чувствовать свой вес было странно. В отличие от большинства людей, мне всегда было комфортнее в невесомости. Но думаю, это самая незначительная из моих странностей.
В коридорах раздавалось необычное жужжание. Казалось, всем, кто уже проснулся, вдруг понадобилось куда-то идти. В основном это были военные, ученых я не заметил. К тому же Торрес упомянул шаттл, хотя никакого вылета в расписании не значилось. Мне следовало разобраться, что же происходит.
«Джордано Бруно» определенно должна знать.
Что тут творится?
Секретная информация, — ответила корабль. В моей голове эти слова прозвучали как извинение.
Я просмотрел недавние сведения. Но в доступных мне данных не было ничего, что могло бы санкционировать запуск шаттла.
Надеюсь, Торрес предоставит объяснение, как только мы доберемся.
Снова приятная невесомость; секция стыковки на оси «Джордано Бруно». Еще больше шума.
— Ближайший, — сказал Торрес. — Он слишком медленно реагирует на настройки навигации; все остальное, кажется, в порядке. Исправь это.
Как будто это так легко и зависит только от меня…
Я пристегнулся, прошептал короткое извинение «Джордано» и оборвал связь с кораблем. Затем потянулся за кабелем «Николая Коперника».
Я почувствовал присутствие чужого разума, как только коннектор коснулся моего интерфейса. И теперь я мог соединиться с этим разумом, сблизиться; видеть, слышать, обонять и ощущать вкус — все, что испытывал сейчас он. Он казался ужасно маленьким и простым по сравнению с обширной сетью разума «Джордано Бруно». Квантовые компьютеры шаттлов были на несколько порядков слабее корабельного. Если «Бруно» был человеком, то «Коперник», «Кеплер», «Браге» и «Галилей» — ящерицами. Идея состояла в том, чтобы назвать суда экспедиции в честь известных астрономов. И только корабль назвали именем того, кто формально астрономом не был.
Там.
Помехи были незначительные, но мешали работе челнока. Что с этим делать, было ясно.
Подтолкни сознание компьютера. Пусть он найдет и изучит помехи. Введи алгоритм решения проблемы. Подожди, пока он сам все пофиксит.
Две неудачные попытки. Затем шаттл позволил мне указать на проблему и решить ее.
Принюхивается. Подступает ближе. «Коперник» внезапно осознал мое присутствие и потянулся исследовать странный разум чужака. Я разорвал связь, прежде чем у него появился такой шанс.
Я вышел из шаттла.
— Готово. Теперь все должно работать.
Полковник Торрес равнодушно кивнул.
Больше ничего. Как будто ждал, что я сейчас уйду.
Но я уходить не собирался.
— Раз уж я его отремонтировал, могу ли я узнать, зачем вам нужен шаттл, да еще с подключенным к сети квантовым компьютером, — и это при том, что я пока — единственный проснувшийся контроллер? Поверьте, шаттлы могут летать и на обычных компьютерах.
— Это не твоя забота, — коротко ответил Торрес. — Свободен, — добавил он, когда я не сдвинулся с места.
Я уходить не собирался.
Торрес наконец потерял терпение.
— Свалишь ты отсюда или нет? Господи, да вы, заклинатели кораблей, — сборище придурков! Одного проснувшегося тут хватает с лихвой! Неудивительно, что вы разговариваете с кораблями — человеческую речь вы же не понимаете!
Я ушел, не сказав ни слова.
Торрес был неправ. Я выбрал эту работу не потому, что плохо понимал людей. Совсем наоборот. Я выбрал эту работу потому, что иногда слишком хорошо понимал людей.