— Гном, слушай меня внимательно, — едва он принял вертикальное положение, заговорил Камень, — помнишь наш договор?

— Конечно, — кивнул Гном, не понимая к чему клонит бывший начальник стаба.

— Раз мы оба живы, он продолжает действовать на тех же условиях, — нервно заговорил он, — с этого момента я запрещаю тебе убивать любых иммунных и квазов. Запрещаю тебе воздействовать на них любыми своими способностями и делать что–либо, чтобы помешать их действиям. Приказываю тебе выполнять всё что скажет этот человек или его приближенные. Даже если на тебя нападут или проявят любые виды агрессии, тебе запрещается давать отпор любыми способами. Запрещаю тебе сбегать или пытаться иными способами скрыться от него и его подчинённых. Это понятно?

— Да какого хера?! — зло зарычал Гном, — что здесь происходит?! Почему?! Как ты…

— Это очень трудно объяснить, — опустив глаза ответил Камень, — но поверь мне — так нужно для твоего же блага. Если нарушишь хоть что–то из того что я сказал, то по условиям договора, тут же умрёшь, а вслед за тобой, умру и я, и Зевс, и все остальные. Ради своих друзей — делай все что тебе скажут.

— И что же мне скажут? — зло спросил Гном, уставившись на кваза сидящего за столом. Да, это был никакой не зараженный, а иммунный, до такой степени изменившийся под влиянием съеденных жемчужин или выпитого горохового настоя, что совершенно утратил человеческий облик.

— Для начала, — с трудом выговаривая слова, ответил он, протягивая раскрытую ладонь на которой лежала черная жемчужина, — ты съешь это. Завтра съешь ещё одну, потом ещё и так до тех пор, пока не будет достаточно.

— Достаточно для чего? — глотая черный шарик уточнил Гном.

— Для того, чтобы начать выполнять свою работу.

Закончив говорить, кваз жутко улыбнулся и оперся спиной на широкую, обитую красным бархатом спинку стула.

— Хочешь чтобы я стал похож на тебя, — в ответ ухмыльнулся Гном, а кваз услышав его слова, схватил со стола подставку для канцелярских принадлежностей и со всей силы швырнул её в Гнома. Проделал он это столь быстро, что Гном не успел даже уклониться. Импровизированный снаряд угодил ему точно в лоб, от чего на пол начали падать крупные капли крови. Кваз при виде этого приподнялся с места и едва различимо заурчал, но быстро взял себя в руки, после чего сел обратно.

— Я запрещаю тебе оскорблять или иными способами грубить Патриарху, — тут же пролепетал Камень, растерянно переводя взгляд с одного кваза на другого, — простите его пожалуйста, он это наверняка не со зла!

— Выведи его за двери и возвращайся, — приказал кваз Камню, — нам ещё есть что обсудить.

— Слушаюсь, — вскочил и согнулся в глубоком поклоне бывший начальник Камчатки, — пошли.

До двери было идти всего несколько шагов, но за этот короткий отрезок времени, Камень умудрился выдать шепотом целую тираду обращаясь к Гному:

— Эти люди имеют огромную власть, силу и влияние в этом и других регионах. Выполняй все что они скажут и возможно однажды, мы найдем способ спасти свои жизни и жизни наших друзей. Не испытывай их терпение, не сопротивляйся, не убегай. Понял меня?

Гном на это только едва заметно кивнул, после чего дверь распахнулась и он перекочевал в руки нескольких иммунных. Его снова вывели из здания и в это раз, отвели туда, куда он думал что попадет с самого начала — в само здание бывшей тюрьмы строго режима. Внутри нее обстановка кардинально отличалась от административного здания, причем далеко не в лучшую сторону. Света не было от слова «совсем» — провожатые, или, скорее уж «конвоиры», использовали обычные ручные фонари чтобы осветить себе путь по каменным коридорам, но даже так, Гном смог разглядеть следы плесени на полу и стенах, где–то капала вода издавая монотонный звук, эхом разносящийся по пустым помещениям.

Где–то вдалеке слышались человеческие голоса, но что они говорят, различить пока не получалось. Его отвели на второй этаж, открыли одну из камер и с силой швырнули внутрь. Послышался скрежет запирающегося замка, после чего Гном остался один.

Запах тут стоял просто отвратительный. Окон в камере не было, зато удалось нащупать узкую горизонтальную полку с тонким шерстяным одеялом на ней, а вот подушку, как и ожидалось, найти не удалось.

Передвигаясь на ощупь, Гном сумел узнать что в камере есть и другие полки и на каждой имелось такое же тонкое одеяло как на первой. Ему это ещё пригодится, потому как если это помещение и отапливалось, то крайне слабо — Гнома снова начинало потрясывать от холода. Так же получилось нащупать нечто похожее на металлический унитаз, правда в исправности этого устройства, он сильно сомневался.

— Ну ты и влип, приятель, — сам себе вслух безрадостно сказал Гном, усевшись на одну из полок, — и что теперь делать?

Просидев в тишине с десяток минут, Гном вдруг услышал едва различимый перестук, будто кто–то колотил костяшками пальцев по металлической поверхности. Этот звук шел, скорее всего, из–за двери, так как кроме унитаза, других источников металла, в этих стенах не наблюдалось. Гном поднялся и подошёл к двери, ощупал ее в поисках небольшого окошка, которые, как он видел в кино, обязано было здесь присутствовать и даже не удивился, когда найдя ее, смог легко отодвинуть заслонку.

— Кто здесь? — шепотом спросил он черноту коридора затопившую все пространство за дверью. Хотя шептаться не имело смысла, ведь скрежет отодвигаемой металлической пластины был прекрасно слышен, наверное, даже за стенами тюрьмы.