Молодой менеджер — это паршиво, я бы даже сказала, архифигово. Менеджеры «Всемогущих» — особый народ. Они обращаются к нам подчеркнуто вежливо, но при этом мнят себя чуть ли не богами, вершителями наших судеб. Еще бы, ведь по сути наши жизни в их руках. Они решают, какому джентльмену нас отдать. Чем лучше отношения между нами и менеджерами, тем больше шансов попасть к какому-нибудь любителю ванили. А неугодную вполне могут продать законченному садисту со съехавшей крышей.

Я не дура, понимаю, что многим моим подругам по несчастью Роман Войтов показался бы душкой, ведь он много чего мне позволял, а за это не так уж часто распускал руки. Но пять лет жизни в таком режиме — это для любой девушки чересчур.

Как мы налаживаем контакт с нашими менеджерами? Сугубо передком! Ну, еще бывает ртом… Мне, к счастью, до сегодняшнего дня не приходилось.

Моим прошлым менеджером был интеллигентный мужичок под шестьдесят, оставивший постельные подвиги в прошлом, видимо, в силу здоровья. Я для него была сродни дорогому предмету мебели, относился он ко мне соответствующе. А этот… Этот — хищник… и работает здесь явно с удовольствием. Наверняка только и ждет, что я опущусь перед ним на колени и буду выпрашивать разрешения стянуть с него штаны.

Он сидит за столом весь такой важный, в идеально отглаженном черном костюме, активно попахивает одеколоном с ярко выраженными древесными нотами. Вижу в его руках золотую зажигалку Zippo. Он поигрывает ею, буравя меня взглядом.

Вдруг представляю, как подхожу к нему со спины, выхватываю эту Zippo и… поджигаю его мерзкие блондинистые кудри. Он заорет, начнет размахивать руками, будет молить о помощи, а я выбегу из кабинета и плотно закрою дверь. Не позволю ему спастись… Он так и сгорит заживо, корчась на дорогом бежевом ковре в этом дьявольском кабинете.

— Вы что-то хотели, триста тридцать третья? — обращается он ко мне.

Мотаю головой, отгоняя образ этого плейбоя, корчащегося на полу с пылающими волосами.

Сажусь на предложенное мне место — напротив него.

Сама не верю в то, что говорю:

— Я хочу попасть на ежегодный аукцион четырнадцатого февраля…

— Откуда такая тяга к работе? — с ухмылкой спрашивает он. — Вам полагается отдых и реабилитация. Вы еще не готовы! Я хотел подобрать вам джентльмена в середине марта…

О как божественно бы это было — провести здесь почти два месяца, каждый день видеть Аню, играть с ней, наслаждаться спокойной жизнью. Только одна проблема — я больше не могу ничем наслаждаться. По-прежнему вздрагиваю от каждого сообщения на телефон, почти не сплю и есть тоже не могу. Меня грызет страх: Роман освобождается, каким-то чудом меня выкупает, и тогда меня уже ничто не спасет, ничто… Я должна исчезнуть отсюда до того, как он снова объявится.

Фонд не выдаст моего местоположения, они держат в тайне имена покупателей. А за время моего следующего контракта с Войтовым может случиться всё, что угодно. Так я смогу выжить. Пожалуй, это единственный путь.

— Я достаточно отдохнула, — отвечаю со всей серьезностью, на какую только способна.

Достаю из сумочки белый конверт. В конверте самое дорогое из того, что когда-либо дарил мне Роман — серьги с крупными бриллиантами. Я получила их за то, что сильно расшибла голову, когда ударилась о край стола во время одной из игр. Я не продала эти серьги из-за их ценности. Хотела оставить их Ане на будущее. Деньги может сожрать инфляция, а бриллианты ей не по зубам. Однако сейчас не время думать о будущем, сейчас бы просто выжить…

Кладу конверт перед менеджером.

— Я вполне годна для нового контракта. Вот и справка…

Борис заглядывает внутрь, долго смотрит на серьги. Видимо, пытается навскидку определить их стоимость. Пока он это делает, мое сердце колотится с удвоенной силой. Давать менеджерам взятки вроде как запрещено — за это полагается наказание в виде изолятора сроком от нескольких дней до месяца. Это, конечно, в том случае, если менеджер пожалуется, но чаще всего никаких жалоб не поступает. Многие берут взятки, даже считают это своего рода традицией и могут обидеться, если эту взятку им не предложат. Надеюсь, Борис из таких.

Однако он не спешит взять конверт.

— Я бы предпочел видеть другую справку… — он нарочито медленно тянет слова, откидывается на спинку кресла, широко расставляет ноги, демонстрируя мне прямо на глазах увеличивающийся бугор в его штанах.

Я каменею, даже моргнуть не могу и вздохнуть, кажется, тоже.

«Делай, что должна, и будь что будет!» — повторяю про себя свой девиз.

Но всё же есть в этом мире границы, которых не могу переступить даже ради спасения от Романа Войтова.