Я покачала головой, чтобы избавиться от растущего ужаса, и спросила «Что он с ними делает?»

«Что?» — она подняла голову. — он крадет их связывает. Дети фейри ездят верхом, поэтому они растут сильными и свирепыми; человеческие дети ездят, поэтому они изучают парнокопытных и сдержанность. Они действительно изменяются. Остерегайся слепых детей Майкла, Тоби — остерегайся всех его детей, какими бы честными или благородными они ни казались. Я не могу остановить тебя от попыток. Герои никогда не слушают. Вот почему они-герои.»

— Луна -

Я не знаю, слышала ли она меня; она просто продолжала говорить, слова падали словно, камни, сооружая мою могилу. «Тебя, по крайней мере, я еще могу предупредить: остерегайся его детей. Они слишком потеряны. Для них нет мира. Нет спасения. Нет ничего, кроме Охоты и тьмы, и надежды, что однажды смерть возьмет их к себе. Она вздрогнула и отвернулась. «Будь осторожна, остерегайся слепых детей Майкла и возвращайся к нам. Пожалуйста.»

Медленно, я спросил: «Куда ушел Сильвестр?»

Есть способы удержать его. Не ворота, не замки или решетки, а законы и ритуалы, которые делают место менее желанным. Сильвестр отправился предупреждать Совет, чтобы мы могли держать темноту в страхе еще дольше. Она покачала головой, уши распрямились. «Это все, что мы можем сделать, но этого не достаточно.»

Я вздрогнула. Ее слова принимали два варианта в моей голове. Ни один из них не был хорош. Возможно, это все, что они могли сделать, но я должна была сделать больше; Убежище было роскошью, которую я не могла себе позволить. Я хотела спросить Луну, откуда она так много знает, и почему ее взгляд был отсутствующим, почему она почти плакала. Но не сделала этого. На это у меня тоже не было права.

«Как мне найти слепого Майкла?»

Она оглянулась на меня, выражение лица было мрачным. «Существуют дороги.»

«Ты можешь сказать мне, как их найти?»

«Мои дороги-розовые дороги. Если ты ищешь тьму, спроси тьму. Может поможет тебе.»

Луна… " я покачала головой, скрывая стон разочарования. «Что ты имеешь в виду, спросить темноту? Я устала от того, что мне постоянно приходиться разгадывать загадки, почему бы просто не сказать: «Эй, иди спроси Боба, он знает, что делать.’ "

Она вздохнула. «Я посылала тебя к ней раньше, когда думала, что мы можем потерять тебя, если я этого не сделаю. Теперь я посылаю тебя снова. На этот раз, боюсь, ты уже заблудилась.»

Я вздрогнула. «Ой, нет.»

— Да, — ответила она. «Ты должна пойти к Луидаг. Скажи ей, что он ездит верхом.»

О, Господа и Дамы. В наши дни Луидарг и я можем быть эквивалентом старых приятелей Scrabble, но есть большая разница между посещением друга и просьбой о помощи от одного из Изначальных. Последнее имеет очень большую вероятность, что меня убьют. Именно об этом и рассказывала мне Луна.

Глава 8

Я ОТПРАВИЛАСЬ К ВЫХОДУ со Спайком на плече. Наконец-то перестав бороться со своей юбкой, оторвала подол выше колен, прежде чем позволить Луне вывести меня из сада. Как было хорошо идти, не ощущая постоянного чувства, что сейчас в споткнусь и упаду. Это единственное, давало чувство облегчения.

Как только я позвоню Луидэд, все будет в ее руках, не в моих. Луна была права. Ситуация требует крайних мер, и Луидэд примерно настолько экстремальна, что это ей можно поручить.

Изначальная Луидэд, как и ее брат, не жили бы так долго если бы были добрыми. Ни у кого из Изначальных этого нет. Возможно, что более важно, Луидэд является одной из детей Мейв, и их очень мало. Жестокость всегда давалась легче детям Титании; единственные оставшиеся в живых из линии Мейв — это те, кто позволяет себе учиться тому, как стать монстрами. Дети Титании холодные, непреклонные и красивые. Дети Мейв горячие и странные и приходят в любой форме. Оберон не претендует на большинство своих потомков, оставляя их на милость своих матерей. Те немногие расы, которые он утверждает… это дети Оберона. Дети Оберона — герои.

Луидэд жила в Сан-Франциско в течение столетия или более, и знакомство с ним породило определенную степень презрения. Вы можете провести всю свою жизнь в этом городе и никогда не увидеть ее; родители фейри используют ее как угрозу для детей, которые плохо себя ведут или не хотят есть овощи. Некоторые люди думают, что она мертва или просто ушла, но я знаю правду. Она настоящая, она опасная, и она единственный человек, которого я когда-либо встречала.

Когда мы встретились в первый раз, мы договорились о том что я могу задать ей три вопроса, а она обязана на них ответить. Она поклялась убить меня, когда я задам последний вопрос, и я верю ей. Я хотела находиться у нее в долгу столько, сколько могла, но обстоятельства сговорились против меня… и она не убила меня, я думала, в основном потому, что я не трогаю ее. Через месяц я появилась у нее на пороге, и она потребовала ответить, где я была, черт возьми. Я снова начала ее навещать. Мы много играли в шахматы, я не о чем не спрашивала. И почти перестала вздрагивать каждый раз, когда она повышает голос. И теперь пришло время вернуть все это назад.