Страх, что сидел внутри меня всё это время, окончательно отступил, и я, расслабившись, ехала дальше счастливая — слушала музыку и смотрела то в окно, то краем глаза на мужчину.

Когда же мы буквально влетели на территорию его особняка, и он, потирая одной рукой глаза, заглушил двигатель, и музыка выключилась, я сразу по-деловому у него спросила:

— Так в чем я провинилась, и как должна отрабатывать?

Переведя на меня сонный взгляд, мужчина коварно… очень коварно ухмыльнулся, и его глаза опасно блеснули.

— Сейчас всё увидишь, крошка… — и, открыв мне дверь, он залез в багажник и достал ещё два пакета, аналогичных тому, который он разбирал у меня на кухне. — Завтрак-завтрак… еда-еда… — напевал он, заходя в дом с блаженной улыбкой.

И я, смотря на него, тоже не смогла сдержать улыбки. Такой спокойный, довольный.

Пройдя с ним до кухни, я, когда Нуар поставил пакеты на стол, уточнила:

— А что готовить-то?

— Еду! — отодвинув меня немного в сторону бедром, он разорвал бумажный пакет и начал споро всё доставать. — Это, — Нуар показал на яйца, потом на ветчину и бекон, — и это, — подумав ещё немного, распотрошил второй пакет и показал на овощи. — В общем, как ты в прошлый раз готовила. Мне понравилось!

И, подмигнув, мужчина, довольно насвистывая, «усвистал» в гостиную.

Интересно, это и есть моя отработка? Как-то… на что-то более горячее я рассчитывала. Хотя о чем это я? Я сейчас могла, вообще, сидеть у себя и продолжать грустить. А раз Нуар хочет есть, так что же я с огромным удовольствием его накормлю!

Через пару минут, когда я намыла уже овощи, поставила сковороду на плиту и включила огонь, он вернулся с телефоном в руках и, присев рядом со мной, стал взглядом пожирать ветчину, которую я начала резать.

Сжалившись, отрезала огромный ломоть, положила на кусок хлеба и, когда кофеварка известила меня о том, что напиток готов, я пододвинула кружку с кофе и бутерброд с ветчиной и овощами мужчине.

— Никогда бы не подумал, что это так ф-фкусно, — вгрызаясь в закуску, прорычал мужчина.

— Сэндвич?

— Нет, домашняя еда. До того, как Ника с Кеем стала жить, я давно домашнюю еду не ел… И уже и забыл, что она настолько вкусная.

— Лучше, чем в ресторане? — я быстро закинула мясные деликатесы и овощи на сковороду и, помешивая всё лопаткой, чтобы не подгорело, посмотрела на мужчину.

— Смысл не в том, что лучше… — он задумался. — Вкуснее — не значит, что это лучше приготовлено. А в том, что готовилось именно для тебя. Не для того чувака за пятым столиком, а именно для тебя. Вот как ты сейчас — для меня.

— Аа-а! Поняла. Да, думаю, ты прав. Никогда не задумывалась об этом. Хотя… я и в ресторанах-то особо и не питалась. Когда я маленькая была — мама готовила, потом… иногда бабушка. А затем уже всё сама.

— Что, кроме родственников никто для тебя не готовил?

— Нет, — я мотнула головой. — А кто? Витя? Он… — сделав вид, что отвлеклась на яйца, я перевела дыхание и только спустя минуту договорила: — Он никогда мне не готовил, даже кофе не варил… — и сразу перевела тему: — А зачем ты мне продукты привез? Я и…

— Да-да… Ты и сама всё можешь. Я помню. Пускай лежат. Чтобы, если у тебя опять наступит внезапное «надо», и ты неожиданно уедешь с свою пустую квартиру, у тебя было хоть что-то поесть. А не как сегодня. Ты вообще там живешь? Как был один матрац и стул, так ничего и не изменилось.

— Спасибо! — искренне выдохнула я. Он обо мне снова подумал, побеспокоился. От этого на душе стало так тепло… И было просто безумно приятно! — Живу. А много ли мне одной надо-то? Пришла с работы, душ приняла, и спать практически сразу легла…

Выключив огонь под сковородкой, я, опершись о стол, задумалась над тем, почему я ничего не могу себе купить. Именно «не могу», а не «не хочу»! Вот только стоит задуматься об этом — сразу внутренний ступор какой-то.

Внезапно Нуар обхватил руками мою талию, а его подбородок лег мне на плечо.

— Я готовить не умею. От слова совсем. Но, если хочешь, могу попробовать под твоим чутким руководством сегодня тебе что-нибудь приготовить. Сможешь оценить разницу…

И, договорив это совсем низким, хриплым голосом, он развернул меня и, подсадив на кухонный стол, прижал к себе, и впился в губы наполненным адским желанием и страстью поцелуем…

Лишь через несколько минут, когда мы ненадолго оторвались друг от друга, чтобы перевести сбившееся дыхание, я смогла вспомнить про его предложение и, прошептав: