— Магия? — уточнил Стефан. Я же примерно такого вывода и ожидал.

— Магия, — кивнул харизмат. — Церковь больше не имеет права игнорировать магию, бороться одновременно и с демонами, и с носителями дара. Да, не нужно морщиться, реформаторская церковь считает магию таким же даром Божьим, как и говорение на мертвых языках и исцеление от хворей. Может быть, до Темных Веков она и была злом — не знаю, я тогда не жил. Но сейчас-то все иначе! Ты сам видел — мой дар сжег нити, которыми Баал-Берит мог сделать всех нас одержимыми. Оружие предков оказалось бессильным, а магия позволила сражаться с демоном вполне успешно. И если эта сила доступна обычным людям, которых ортодоксы называют нехристями, почему мы, воины Христовы, должны ее избегать? Тем более, в отличие от них, мы будем использовать ее во благо!

«Благими намерениями…» — шепнул я, а Стефан согласно кивнул.

— С таким подходом раскол неизбежен…

— Нас это не пугает, — пожал плечами Аксель. — Да и тебя не должно. Ты тоже получил Дар.

— Не магический.

— А какая разница? Где ты проводишь линию границы между чудом Господним и магией? И не Его ли волей получаем мы дары?

— Ворожеи не оставляй в живых, — ответил Страж цитатой из Писания. — Но я не собираюсь с тобой затевать богословский диспут — ты проиграешь. У меня ведь наставитель в голове сидит.

— Догматик, как и все ортодоксы! — отмахнулся пастор, впрочем, без злобы и обиды. — Но согласись, времена изменились, а значит и подход Церкви должен стать другим.

— Ты меня вербуешь сейчас, я не понял? Вот, брата Георгия смущай, он еще молодой.

— Я ревнитель, вообще-то! — оскорбленно буркнул паренек, до этого в разговор старших старавшийся не лезть. Не очень понятно, что он хотел этим сказать, впрочем, внимания на этот эмоциональный выплеск никто не обратил.

— Нет, — харизмат снова принялся оглаживать бороду. — Зачем бы? Пытаюсь заставить тебя думать. Но скажу честно: воин с даром изгнания не помешал бы реформаторской церкви.

— Давай сделаем вид, что ты этого не говорил, а я — не слышал.

Так вот мы и проводили время, пока епископы в соборе решали куда разойдутся наши пути. В конце концов разговор иссяк сам собой, и зал Трибунала погрузился в тишину.

А потом за нами пришли. Сперва в зал вошли двое протестантов и поманили Акселя к выходу. Потом и за Стефом дьяка прислали. До чего-то все-таки иерархи договорились. И от того, к чему они в итоге пришли, нас ждут либо новые шишки, либо — что очень вряд ли! — благодарность викария.

Подходя к собору, Стефан заметил, как собиралась в путь делегация гданьской епархии. Прямо сейчас охранники грузили на платформу, вроде той, на которой мы прошли болота, завернутое в саван тело инквизитора.

«Похоже, не договорились столпы Церкви!» — поделился я с подопечным мнением.

«Аксель прав», — ответил Стеф, непонятно что имея в виду, и поднялся по ступеням в собор.

Викарий ждал нас в средней части храма, сидя под иконостасом прямо на ступенях амвона. Заляпанный кровью подрясник он уже сменил, лицо умыл, бороду расчесал и теперь совершенно не походил на того яростного воина, каким был в зале Трибунала. Глянув на Стефа, он сморщился, словно куснул горькой редьки, и знаком велел ему приблизиться.

— Вот что, Дуров, — начал он без всяких предисловий. — Каша эта с тебя заварилась, так что справедливо будет, если ты и примешь участие в ликвидации последствий.

— Я готов, отец Владимир, — демонстрируя идеальное смирение, Стеф даже голову склонил.

— Ты монашку-то тут мне не строй! — неожиданно взорвался епископ. — Готов он! По твоей милости мы потеряли второго викария, католики на нас волком смотрят, а питерские и вовсе в открытую об отделении говорят!

— А еще я епископа нижегородского в болезнь тяжкую вверг и Высшего демона на Трибунал впустил, — тут же оскалился Страж. — Чего уж там, владыко, валите все на меня! Это же я проспал еретиков в стенах трех епархий! Я спорить не стану, приму любое наказание…

— А ну захлопнул рот! — взревел отец Владимир, вновь превращаясь в боевого священника, который крушил черепа изменников распятием. — Обиды мне тут свои, давай, попоказывай! Агнец, тоже мне! Кто от Трибунала хотел скрыть Дар Господень?

— Он еще и с колдунами якшается, Ваше Преосвященство! И с ведьмами Триады на болоте замечен был! — тонким голосом доносчика проскрипел подопечный. — А уж девок сколько на сеновалах попортил — и не счесть! Давно я вам говорил — всех Стражей в черное духовенство надо переводить! Пущай сан монашеский принимают, а то ведь распустились-то, распустились!

До того хорошо у него вышло, что даже я едва подавил желание оглядеться по сторонам, ища какого-нибудь дьячка. А викарий и вовсе выпучил глаза, покраснел и, казалось, сейчас взорвется! Но вместо того, чтобы отчитать граничника за неуместное шутовство, он вдруг совершенно несообразно чину расхохотался. Как какой-нибудь мирянин в кабаке после трех стаканов пива и скабрезной шуточки.

— Я и забыл на этой должности, как тяжко с граничниками разговаривать! — смахивая слезу, выдохнул он через минуту. — Особенно если бродяжник тот вины за собой не чувствует.