Шрифт:
Советские товарищи Амину не доверяли. Он имел репутацию пуштунского националиста, ходили разговоры о его международных связях (в том числе и с ЦРУ – он учился в Америке, где и увлёкся марксизмом). Режим его был крайне непопулярен. В конце концов было принято решение заменить его на надёжного и проверенного товарища Бабрака Кармаля.
Вот эту-то самую замену и должны были осуществить бойцы «Альфы».
Операция по взятию дворца Амина получила название «Шторм-333». Соотношение сил можно было оценить, как один к четырём: на одного штурмующего – четыре бойца из охраны Амина. Бойцы были высококлассные – когда-то, ещё при Тараки, их готовили наши специалисты, – а сама территория дворца представляла собой укрепрайон с охраняемой крепостью. Рядом с дворцом с каждой стороны были вкопаны танки. В самом дворце, на последнем этаже, находилась казарма национальных гвардейцев. На штурм шли спецгруппа КГБ «Гром», спецгруппа «Зенит» [7] и «мусульманский [8] батальон» при поддержке роты десантников.
7
Тридцать офицеров специального резерва КГБ СССР под командованием Якова Фёдоровича Семёнова.
8
Отряд специального назначения ГРУ, сформированный из советских военнослужащих среднеазиатского происхождения для охраны Тараки и выполнения особых задач в Афганистане, под руководством полковника ГРУ Василия Васильевича Колесника.
Савельева среди них не было. Ему и второму «альфовскому» офицеру, Виктору Блинову, вместе с группой десантников поручили захват штаба афганских ВВС. У обоих это был первый бой.
Естественно, им не спалось. К тому же вокруг было шумно: бойцы храпели, тесно прижавшись друг к другу. В отсыревшем бараке куртки не согревали.
– Во храпят! Вот и д-дед мой так же храпел, – тихо говорил Савельев. – Бабушка что только ни п-придумывала. И с-свистела, и капустой п-перед сном его к-кормила. Ничего не п-помогало. На утро дед хохотал, говорил: «Ра-адуйтесь, что ночью я не заблеял как к-козёл, после к-капусты».
– Ты с бабкой и дедом жил? – спросил Блинов.
– Д-да, – ответил Савельев.
– А что, матери с отцом нет?
– М-мать есть.
– Ты ей не нужен?
– Мы в-видимся иногда… В общем, завтра надо б-брать б-быстро и решительно, – Савельев предпочёл сменить тему.
– Согласен. Обезвредим охрану первого этажа и быстро на второй, где сидит руководство. У тебя ведь это тоже первый бой?
Наутро Анатолий Николаевич доложил план операции советскому представителю при штабе. Блинов кивал и делал уточнения. Оба гордились тем, как хорошо они всё рассчитали.
Представитель выслушал. Усмехнулся. И сказал, что их план – полная чушь.
– Вы что, фильмов насмотрелись? – спросил он. – Никаких «врываемся». Под видом гражданских служащих, группами по двое, проходим в здание, на оба этажа, и только тогда берём на первом – охрану, на втором – руководство.
Савельев не смутился и не обиделся. Он восхитился. План был прост, изящен и сулил успех без потерь личного состава.
В здании штаба ВВС Афганистана был обычный рабочий день. Играло радио, сновали посетители. С улицы пахло шашлыками – как и во всём Кабуле.
Первые два бойца, в гражданском, вошли в двери штаба. Охрана не отреагировала. Через небольшое время вошли ещё двое. Как по маслу. Так, парами, в здании оказалась вся группа, на обоих этажах.
– Начали! – рявкнул Савельев в рацию.
Бойцы на первом этаже бросились на внутреннюю охрану и в секунды разоружили её. На втором – ворвались к руководству штаба и взяли под контроль.
– Вперёд! – кричит по рации Савельев второй группе, расположенной неподалёку от здания.
Группа за пару минут разоружила внешнюю охрану. Штаб ВВС был взят. Стояла тишина. Только со стороны дворца Амина были слышны выстрелы.
Савельев выбежал на улицу. Впервые в жизни его накрыла эйфория после успешной операции [9] .
Смеркалось, дул свежий ветер. Со стороны дворца Амина всё стихло. Стрельба переместилась в город.
Анатолий смотрел в тёмное небо. Эйфория немного отошла. Начались мысли о том, как там дела у ребят во дворце Амина. Или, может быть, он вспоминал о жене, с которой даже не удалось проститься: улетали в Афганистан прямо с базы.
Рядом раздался взрыв. Савельев упал на землю и пригнул голову. Снова наступила тишина. Приподнялся, осмотрелся.
9
Я, в свои пятьдесят с лишним, повидав и успехи, и провалы, могу сказать с абсолютной убеждённостью: это чувство не сравнится ни с чем. Ради этих эмоций мы выбираем работу, полную риска и опасностей. Лишь пройдя через боль, кровь и потери, выйдя победителем, получаешь самые сильные ощущения. А дружба, скреплённая этими эмоциями и лишениями, не имеет аналога. Поэтому многие, прошедшие через настоящую службу, будут помнить это время, как лучшее в жизни.
Снаряд попал в БМД, которая подтянулась к штабу и стояла у входа. Возле неё лежал солдат. Анатолий Николаевич кинулся к нему. Из штаба выбежали десантники и тоже бросились на помощь.
– Держи голову, голову держи! – кричал Савельев.
Вдвоём с подоспевшим бойцом они тащили молодого мальчишку.
– Он мёртвый. Кладём его, – сказал десантник и положил его плечи и голову на землю.
– Подожди, может, выживет, понесли, понесли! – не хотел сдаваться Савельев, держа паренька за ноги.
– Умер. Сердце не бьётся, – сказал боец, склонившись над трупом.
Анатолий Николаевич медленно опустил ноги парня. Покойного накрыли курткой.
Савельев стоял и смотрел на тело. Взгляд упал на книжицу, что валялась рядом.
– Подожди, он что-то обронил, – сказал Савельев.
Нагнулся, поднял. Комсомольский билет. Раскрыл его. Кровь мешала прочитать фамилию солдата.
И только фотография осталась незапачканной. С неё смотрел белокурый мальчик и улыбался.
Первая смерть не забывается. Никогда.