— Чтобы не происходило, не бойся меня, поняла?

— Что ты имеешь ввиду?

— Это, — простонал он и мое сердце остановилось.

Глава 22. Ты первый

Его челюсть открылась и из десен, прямо на глазах, вытянулись два длинных острых клыка, такие, что сомневаться в принадлежности к вампирам больше не приходилось.

— Не бойся… — прохрипел он, и впившись пальцами в лодыжки дернул на себя, роняя меня на спину и нависая сверху.

«Не трусь, Кэтрин. Я сейчас очень слаб» — хмыкнув подумал он, обращаясь ко мне, а я, удивляясь собственной храбрости, протянула ладонь к его губам, пробуя их наощупь.

Вампир не двигался, только тяжело дышал, замерев надо мной, и время от времени сглатывал ком, от чего его кадык дергался вверх-вниз. Я трусила, жутко, до боли под ребрами, но выступивший пот на висках мужчины подталкивал меня к решительным действиям.

— Что мне делать, скажи?

— Ничего не делай, только не бойся.

Медленно, словно изучая, провел пальцами по моей шее, между косточек ключиц и не торопливо потянулся к пуговицам, заставляя меня судорожно вдохнуть и затаить дыхание.

Он делал это молча, продолжая пугающее хрипеть, и только когда платье было расстегнуто до самого пояса, рывком раздвинул полы платья в стороны открывая себе мою голую грудь.

В нем что-то переключилось, или окончательно вырубилось, потому что в следующую секунду он уже голодно кусал мои соски, затвердевшие от неожиданности и контрастности ощущений. Это было не больно, немного странно, волнительно, но также горячо как тогда, в темной спальне замка, когда он просил пять минут тишины.

Водил руками, опускаясь все ниже и ниже. Ловко стянул белье, стягивая и с себя последние вещи и не прекращая целовать, обжигая своими губами.

Как только одежды на нас не осталось, он сгреб меня в кучу, дико рыча и забросил подальше, на самый центр кровати, звериными движениями добираясь до меня и накрывая своим телом.

Такой близкий, горячий и голый.

От одной мысли о том, что между нами все столь откровенно, я застонала, ощущая болезненный поцелуй в шею. Он будто вытянул меня с дремы, и я с невиданной для себя яростью, впилась ногтями в мужскую спину, притягивая его к себе еще ближе.

Больше. Я хочу больше!

Будто с треском рухнул засов и мы, два голодных до близости человека, набросились друг на друга. Пальцы, губы, стоны… Все смешалось в один страстный ком, и я не хотела приходить в себя. Я чувствовала, что теряюсь, рассыпаясь в этом безумии, но мне чертовски хорошо.

— Держись крепче, крошка, — шепнул мне, на секунду отнимая свои припухшие губы. — Мы взлетаем.

Чувственные пальцы пробежались по клитору, погладили его и приласкали, чем вызвали горячий поток, жаром опустившийся вниз живота.

Тихонько выдохнув, я открыла глаза и поймала на себе странный взгляд, улыбающегося мужчины, что пальцами изучал мою женственность, поглаживая увлажнившиеся складочки.

— Почему ты так на меня смотришь? — смутившись, спросила я.

— Так смотрят на желанную женщину, Кэтрин. Привыкай к этому взгляду, — улыбнулся смелее и прижался к губам, слегка меня оцарапав острыми клыками.

— Шшш…

— Вкусная, боги какая ты вкусная, — шептал, языком собирая алые капельки и рыча, вновь набрасывался с поцелуями, продолжал массировать пальцами между моих ног, закручивая жар все сильнее и сильнее.

— Я так… не могу… Андор!

Горячая мужская плоть уперлась во вход и уверено толкнулась вперед, пока мужчина ладонями прижимал меня к постели, фиксируя.

«Больно!»

«Сейчас пройдет» — пообещал он, и поймав мое запястье поднес его к губам, запечатывая поцелуй и клыками впиваясь в кожу.

И боль прошла. По всему телу.

Неожиданно отступила, словно схлынувшая волна, оставляя после себя только горячее возбуждение и кипящее желание.

Я смотрела за тем, как закатываются его глаза от удовольствия, как синие венки сеточкой укрывают лицо и с каждой секундой глаза заволакивает тьма. Такая страстная, жадная тьма.

— Аааах, — оторвался от моего запястья, тяжело дыша и сильнее толкнулся бедрами, заполняя меня до упора, проникая в сознание, под кожу. Занимая там все место собой.

«Слышишь?»

«Слышу».

«Я буду любить тебя, пока силы меня не покинут, Кэтрин!»

— И так едва живой! — вскрикнула от резкого движения, ощущая острый приступ желания. Болезненный и необходимый.

Он будто проснулся. Исчезла вся его усталость и слабость, уступая место дикости и бешенной натуре, которая вбивалась в меня так быстро, что даже на вскрик мне не хватало времени.