Вернувшись к остальным, я обратилась к своему вампиру, глядя на то как он хмуриться, и недовольно глядит на сидящую на коленях девушку, метавшуюся в крепком, но бережном захвате вампиров.

— Ничего не понимаю. Она будто бы сошла с ума, но даже у умалишенных разумности в мыслях больше чем у нее. Фразы рваные, громкие, дикие. Ничего не понимаю.

— А что понимаешь? — обратилась я, доверительно прижимаясь к его руке. — Послушай, Андор. Скажи мне что тебе знакомо.

— Анри. Тепло. Кровь, кровь, кровь, — медленно говорил он, продолжая внимательно разглядывать беснующуюся Амалию. — Освобождение. Плен. Так, стоп! Я поймал воспоминание!

Двинувшись медленно в сторону девушки, он протянул раскрытую ладонь и успокаивающе зашипел:

— Тшшш… Амали, я хочу помочь, — но девушка, хоть и замерла, все равно скалилась в ответ. — Я только загляну в твои мысли, и постараюсь понять, как я могу тебе помочь.

Напряженно уставившись на его пальцы, она громко сопела, но не двигалась с места, позволив вампиру прижать пальцы к вспотевшему лбу.

— Ее опоили. Чем-то мутным и горьким. Она не хотела пить, со слезами просила этого не делать, но он делал, заливал ей в горло силой.

— Кто он? — напряженно спросил Арнольд.

— Андриан. Она кричала ему, чтобы он не трогал Лели, ведь она не виновата, но он был непреклонен. Ей очень больно, все тело горит огнем, — Андор говорил все тише и тише, но я слышала каждое его слово, погружаясь в неприятные для себя воспоминания. — Глаза болят, зубы ноют и так хочется кричать от боли, но никто не слышит просьбы, все бояться.

— Он отравил ее змеиной бузиной.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Мне знакомы все эти симптомы. Нужно увести ее отсюда, ей потребуется хороший уход и долгое лечение, но думаю через пару недель она начнет приходить в себя.

— Она станет нормальной? — удивился Торфин, касаясь пальцами своего ожога.

— Не сразу, но да. У нее еще есть время и нельзя его терять. Я готова взять лечение на себя и приютить ее в Хейсенвале, если мои мужчины не против. Амали может знать где сейчас ее брат, думаю он уже в курсе, что его план провалился, и вампиры теперь начеку.

— Думаю, Кэтрин права. Нам действительно стоит всем вернуться в свои крепости и не спускать глаз с таали.

— Я могу сказать, что нужно делать, если у кого-нибудь проявиться симптомы отравления престонией. Мужчины рода сами смогут обезопасить своих женщин.

— Мне нравиться как ты говоришь, Кэтрин, — вновь одобряюще улыбнулся Арнольд. — Мужчина, женщина. Не монстр и жертва, не чудовище и несчастная, ни вампир и донор, а мужчина и женщина. Это великолепно.

— Для меня это выглядит именно так. Нам скорее нужно домой, с каждой потерянной минутой Амали становиться все хуже, ее память сгорает. И утро уже сильно, — сказала я, вглядываясь в ползущее на небо солнце.

— Не будем терять время, — подтвердил Андор, и девушка под его ладонью закрыла глаза и провалилась в глубокий сон.

— Ты и так умеешь? — удивилась я.

— И не только, — хитро улыбнулся вампир, подхватывая изможденное тело на руки.

Глава 62. Откровение души

Вернувшись домой, я приготовила для девушки спальню, не без помощи Эрика вымыла ее бесчувственное тело и уложила в постель, приготовившись готовить микстуру. Закрывшись в кабинете, я до полудня терла травы и смешивала настойки, даже не заметив, как Стефан подкрался сзади и принялся крепко разминать мои плечи.

— Ты устала, тебе нужно отдохнуть.

— Я должна закончить, Стеф. Чем раньше я дам ей выдержку, тем больше воспоминаний она сохранит.

— От того, что ты падаешь с ног, никому не лучше.

— Я не падаю, я сижу.

— Кэтрин, — Стефан склонился и мягко обнял меня за плечи, пока я бездумно наблюдала за закипающей в небольшом котелочке водой. — Я могу закончить, а ты иди спать, на тебе лица нет.

— Ты рецепта не знаешь.

— Так напиши мне его, и я закончу.

— Нет, Стефан, прости. Это личное.

Вампир отпустил мои плечи и сел на поставленный рядом стул, заглядывая в лицо внимательно и давая понять — предстоит душевный разговор.

— Ты слишком быстро определила, чем отравили Амалию. Скажи мне, Кэти, что связывает тебя и выдержку из змеиной бузины?

— Это обязательно?

— Я не Андор, не могу прочитать твои мысли, поэтому спрашиваю. Да и ты сама недавно заявляла, что мы о тебе ничего не знаем. Так поведай, время пришло.

Забросив в забурлившую от жара воду смесь нужных трав, я устало откинулась на спинку стула, разглаживая и без того гладкую юбку.

— Кто пострадал от этого в твоей жизни?

— Моя мать, — я навесила на лицо самую равнодушную улыбку, и опустила глаза. — Ее отравил тем же способом, человек который не принял отказа быть с ним.