– Да, на каблуках тяжело, но ради Шаолиня я бы выдержала и не такое, – не согласилась с ними Солина.

Дамочки переглянулись, состроив обиженные лица.

– Нет, ну молодая ещё, - объяснила Мара Дусе.

– Жизни не видела, - согласилаcь с ней Дуся.

– ллочка, милая, запомни раз и навсегда. Это не ты подвиги ради мужчины должна совершать, а они.

– Понимаешь? Они обязаны были нас на своих крепких сильных руках отнести на самую высокую гору, а не мы на каблуках должны ковылять по скалистым тропам!

– Там низкое давление и разреженный воздух. Вам нельзя, у вас же пластика. Это опасно, – напомнила Алла, прекрасно зная, какие ужасы могут произойти с теми, кто решился на использование новомодных косметических имплантатов в грудях, губах или ягодицах. – Так что вы умницы, что остались дома. А Шаолинь… С детства мечтала туда попасть.

Мара, приподняв бровь, взглядом намекнула подруге, что клиент готов.

– А у тебя есть все шансы. Алла, мы предлагаем тебе высокооплачиваемую работу секретарём.

– У тебя не было мечты познакомиться с атландийцами? – уточнила Дуся.
– то и она исполнится.

– И никаких старых козлов, все молодые и красивые.

– Грубоватые, на мой вкус, но, может, ты любишь пожёстче, - закончила Дуся.

Алла хохотнула, пряча в душе боль разочарования от своей жалкой жизни.

– Я сейчас в таком положении, что готова работать хоть с самим чёртом, лишь бы домой не возвращаться и перед папой не краснеть. Он мастер спорта по каратэ. И учил меня быть бойцом, а я тряпка! Нaдо было Преображенскому в морду дать, а я побоялась увольнения. И что в итоге? Так и так безработная.

– Это всё в прошлом, – взмахнула рукой Мара Захаровна.
– И когда бьёшь в морду, надо бояться не увольнения, моя хорошая, а повестки в суд. Всё же телесные повреждения у нас караются законом, Аллочка. вот ударить по его мужским бубенцам надо было,и от всей души. Кстати, еще не поздно это сделать. де там вы должны встретиться?

– Мара! – громоподобный крик заглушил голос Солиной. Она даже испуганно икнула, глядя на стремительно шагающего к ним мужчину.
– Опять пьёте, Мара! Не надоело?

– Елизар, любимый, ну что ты злишься. Видишь, у нас собеседование. Мы нашли секретаря для атландийцев. Очень хорошая девочка. У неё папа мастер спорта по каратэ.

– И она готова на каблуках идти в Шаолинь! – робко добавила Дуся, прячась за бокалом коктейля.

– Здрасьте, – выдохнула Алла, во все глаза глядя на рыжего мужчину в военной форме, сверстника её отца, и ей стало стыдно, что он увидел её пьяной. – Я на всё готова, - кивнула она более уверенно, чтобы рассеять любые сомнения, что здeсь шло что-то иное, а не собеседование. – Вот!

– ну, марш все спать! – в ответ приказал мужчина, легко поднял заупрямившуюся Мару Захаровну на руки, не глядя на остальных, развернулся и зашагал в направлении дома.

Дуся наклонилась к Алле и громко зашептала:

– Любит её без памяти! Ревнивый – жуть. Особенно к нашему капитану, - кивнула женщина на этикетку. – А мой не такой. Спокойный, как… как змея. И такой же холодный. Если не прилетит через два дня, точно буду искать себе другого мужа.

Кое-что Дуся уже поведала о взаимоотношениях со своей немецкой половинкой, в которой видела безбедное светлое будущее.

– А вы почему не захотели с ним полететь в ерманию?

Резонный вопрос уже час не давал Алле покоя. Она за мужем хоть куда полетела бы. А тут и недалеко совсем.

– Да что я там не видела? Ты вообще была в Германии? Скука смертная. А тут подруженька моя, Марочка. Мы с ней с самого детства вместе. И с ней всегда весело. А ещё Богдан здесь. Такой милый и застенчивый. Без женской ласки совсем зачах. Мы его решили женить. Такой экземпляр пропадает, – сокрушённо покачала головой Дуся, на миг забыв об Алле. Девушка решила пригубить коктейль, когда вдруг услышала: – А ты замуж не собираешься? У тебя есть все шансы и эту мечту исполнить!

Солина сглотнула, выпучив глаза на явно уже пьяную женщину, кашлянула, прочищая горло.

– Я…

– Отлично! – хлопнула в ладоши Гайгер, поднимаясь со своего стула,и показала опешившей девушке большой палец.
– Не знала , что ты немецкий знаешь! – Это, конечно же, хорошо, но пошли спать! Засиделись мы.

Алла опять не поняла, как так случилось-то! Ведь хотела же отказаться, а всё снежным комом на неё валится. Но, может, утро вечера мудренее,и все пьяные разговоры забудутся?