Странная и внезапная штука жизнь – вчера Алла считала, что чёрная полоса никогда не закончится,и неудачи будут её преследовать до самой смерти, а уже этим утром светит солнышко и самой хочется улыбаться, но на коленях лежит мёртвым грузом планшет и надо бы учиться, а лениво.

Девушка сбросила девайс на столик и решила еще поплавать. Никогда она не любила учёбу. Тоска смертная и ощущение, что ты непробиваемая дура. Высшее образование Алла получила с трудом и только за счёт своей активной спортивной жизни, большинство предметов ей были выставлены автоматом.

И вот закончила учиться и думаешь: всё – свобода, а нет. Опять зубрить, опять впадать в жёсткую депрессию. Солина вообще пессимист по жизни. Все свои неудачи Алла воспринимала слишком эмоционально. Да и умной она никогда себя не считала, поэтому и подписывала договоры не глядя, но предварительно сделав умное лицо и даже полистав страницы, чтобы не заподозрили работодатели, кого они нанимают.

Проплыв три круга, Алла с наслаждением почувствовала усталость в теле, похмелье как рукой сняло. Всё же спорт – отличное лекарство от всех проблем. Если в жизни что–то не складывается – отожмись. Нет возможности отжаться – поприседай или попрыгай. Так учил её папа,так Алла и жила, пользуясь этим принципом.

Она бы лучше почитала про атландийцев, чем вникать в скучную инструкцию. Скорее бы проснулись феи-крёстные. Время обеда, а их всё нет.

– Алла, - раздался долгожданный голос Мары Захаровны, когда девушка вытирала себя полотенцем. – Иди за стол!

– Добрый день! – крикнула в ответ Солина, еще и помахала рукой.

– Да какой к чертям атландийским добрый! Иди сюда, новости есть, причём отвратительные.

лла престала улыбаться. Видимо, её передумали брать на работу. Сейчас попросят расторгнуть трудовой договор. Ну, собственно, а на что она рассчитывала? На чудо? Хорошо, что не успела привыкнуть к роскоши и во вкус не вошла. Ну хотя бы поест от души на прощание. Путь до Ижевска недолгий, но нервнотрёпный.

– Мара, успокойся! У тебя подскочит давление! – услышала Алла заботливый голос генерала.

– Да какое успокоиться! Ишь, чего удумали – остаться в монастыре! Я тут голову ломаю над их развлекательной программой, даже договариваюсь с репортёрами об эксклюзивном интервью, а они в горы от меня сбежали! – распиналась Мара Захаровна, всё ещё стоя в дверях и дожидаясь, когда подойдёт Солина. – Нет, ну что за наглость! Я как Иорлику в глаза буду смотреть!

– А что случилось?
– тихо уточнила лла, перешагнув порог столовой, куда увела её взвинченная Широполова.

Дуся в шёлковом лимонном платье сидела, откинувшись на высокую спинку стула,и пила чай, чуть хмурясь и наблюдая за подругой.

– Атландийцы сбежали в Kитай! Хотят открыть школу прямо при монастыре! Представляешь?

– Да,там красиво, – кивнула Солина в ответ.
– Чистый воздух, экология лучше… и вообще… Шаолинь считается местом силы.

– Вот, – указал рукой на девушку генерал, – сразу видно, человек разбирается в пристрастиях атландийцев. Они же какие, эти республиканцы? Нелюдимые, им в Москве будет шумно, суетливо, к тому же экология хромает. Так что не шуми, Мара. Надо просто собираться и вылетать .

– Я не пойду пешком до монастыря. Не пойду! – упрямо топнула ногой Широполова.

Муж обнял её со спины и нежно поцеловал в щёку.

– Я специально для тебя военный флаер подниму, секретная разработка. Хочешь?

Алла загорелась энтузиазмом от открывающихся перспектив. Похоже, увольнять её не собираются, а теперь еще и место работы изменилось. Надо срочно оповестить родителей, чтобы не потеряли.

Неужели она летит в Шаолинь?

– Зайка, но разве нас, женщин, пустят в святая святых мужского монастыря?
– жалобно сложив брови домиком, нежно проворковала Мара Захаровна.

Солиной показалось, что она здесь явно лишняя. Вот только промолчать не было никакой возможности. Её так и распирало.

– В святая святых точно нет. Но вообще-то в монастырь пускают женщин, а некоторые даже проходят в нём обучение.

Дуся и Мара переглянулись, а генерал резко выпрямился и тяжёлым взглядом обжёг Аллу. Та поняла, что ляпнула что-то, не подумав, и сейчас будут последствия.

– Что значит прoходят обучение? Разве там не мужской монастырь?

– Он мужской, но женщин обучают, правда, они монахинями не становятся. Я не слышала ни об одной.

– Какая дискриминация! – грoзно стукнув чашкой о блюдце, воскликнула Дульсинея.

– И не говори! Да и как без женщин? Наши мальчики там заскучают, - поддержала её Мара Захарoвна.

– Мара, может, они специально сбежали подальше от суеты городов, чтобы помедитировать, стать ближе к космосу.

– Нет, нет, Елизар, это даже не обсуждается. Я не допущу, что бы ученики Иорлика варились в суровой мужской компании, в которых, сам знаешь, свадьбы бывают редко.

– Мoнахи же дают обет…