«А ведь все могло сложиться совершенно иначе…»

Ветер взъерошил Нельсону волосы и, будто заботливая мать, которой он никогда не знал, смахнул со щеки проходимца одинокую слезу.

– Здесь, да? – на всякий случай уточнил Томас Холтон, альбинос со светлыми, точно сено, волосами.

Мортимер Зарянски, хозяин магической лавки «Калейдоскоп желаний», отрывисто кивнул лохматой седой головой. Скуластый и носатый старик, он нервно покусывал нижнюю губу и переминался с ноги на ногу, попутно теребя морщинистыми руками полы пестрой мантии.

Мортимер и Томас стояли у двери с табличкой «Склад», за которой скрывалось хранилище волшебных ламп. Насколько альбиносу было известно, Зарянски давно успешно промышлял дешевыми джиннами… до сего дня.

– То есть, по-вашему, все джинны куда-то разом подевались? – спросил Томас.

– Ну так разве стал бы я вас иначе беспокоить мистер Холтон, я же понимаю, все мы люди занятые… но тут ведь надо разобраться, насколько все плохо! Потому что у меня вот ощущение… – Мортимер понизил голос, – что там вообще ни капли магии не осталось.

Томасу стоило большого труда, чтобы не разразиться едким комментарием в духе: «Жду не дождусь, когда она исчезнет отовсюду и навечно». К счастью, альбинос прекрасно понимал, что подобные остроты могут вызвать у мистера Зарянски обширный инфаркт с последующей смертью, поэтому воздержался от шуток.

– Открывайте хранилище, мистер Зарянски.

Томас уже примерно представлял, что почувствует, войдя на склад, – ровным счетом ничего. Не будет ни припадков от перенасыщения, ни лихорадки и судорог… да что там – даже легкого покалывания, какое случается от прикосновения к умирающему зачарованному камню… И уж точно бледную кожу Измерителя не покроет голубая паутина вен.

Томас снова едва сдержался, чтобы не улыбнуться во все тридцать два. Отсутствие магии настораживало и пугало обычных людей, но у Измерителей вызывало искреннюю радость, ведь для них волшебство было ядом, переизбыток которого запросто мог убить. Сам Томас с радостью предпочел бы очутиться в месте, где чародейство отсутствует в принципе, но прекрасно понимал, насколько несбыточны подобные мечты. Магия давным-давно пропитала город насквозь, магия жила в темной подворотне и в просторном зале лучшего городского ресторана, в мэрии, на почтовой станции и даже на чердаке заброшенного дома. Магия обитала повсюду, и многие попросту не представляли себе жизнь без нее.

Именно поэтому страдающие от волшебства альбиносы воспринимались обществом как белые вороны или, того хуже, цирковые уродцы над которыми очень весело потешаться. Увы, некоторые Измерители, соблазненные хрустящей банкнотой, охотно подтверждали это реноме выступлениями на банкетах и светских раутах. Там эти горемыки, закусив губы до крови, жонглировали артефактами и демонстрировали гогочущей публике свои изможденные бледные тела, покрытые замысловатыми рисунками светящихся голубых вен. Сам Томас никогда не понимал подобного унижения. Одно дело – измерять уровень магии, и совсем другое – истязать себя на радость толпе. Тот, кто скажет, что это лишь еще один способ заработать, просто не понимает, какие муки испытывает альбинос от контакта с любым мало-мальски серьезным артефактом.

– Прошу, входите! – воскликнул Зарянски и, спрятав ключи обратно в карман мантии, отступил в сторону.

Старик заметно нервничал: в волшебных лампах была вся его жизнь. Потерять джиннов – значит вылететь из бизнеса, причем моментально, ведь после такого удара устоять на ногах могли только единицы, и Мортимер вряд ли входил в их число. Томас это прекрасно понимал и искренне сочувствовал бедняге Зарянски.

«Торговать артефактами – это все, что он умеет, а учиться чему-то новому, пожалуй, уже поздновато… Пусть ему повезет…»

– Я вхожу, – зачем-то сказал альбинос и, быстро выдохнув, резко распахнул дверь.

Последние сомнения отпали: в хранилище царила поистине гробовая тишина. Обычно джинны галдели без умолку, разговаривали сами с собой и друг с другом, бранились, шутили и пели на разные лады… но сейчас все они молчали.

«Ощущение, будто я на кладбище, – с грустью подумал Измеритель. – Сколько здесь было? Полсотни? Больше? А теперь никого.»

Задумчиво покусывая нижнюю губу, Томас подошел к ближайшему стеллажу и потянулся к лампе, лежащей на самом краю пыльной полки. Пальцы обняли носик лампы без каких-либо последствий; все, что почувствовал Измеритель, – это тепло металла: в хранилище было немного жарче, чем в иных комнатах, потому что оно находилось в западной части дома.

– Ну что? – быстро облизав губы, спросил Мортимер.

Слова застряли у Томаса в глотке. Он терпеть не мог сообщать клиенту дурные вести, но, увы и ах, Измерители обычно только этим и занимались.

«Просто чертова работа. Делай ее или проваливай из Вандерсайда прямиком в пустоши. Там ни магии, ни людей. То, что нужно уставшему альбиносу…»

– Пока тихо, – вяло промямлил Томас.

Кусая нижнюю губу, Измеритель положил проверенную лампу на место и взялся за вторую. То же самое. Третья, четвертая, пятая… Дабы отвлечься от нудной формальной проверки, Томас начал в красках представлять, как Зарянски, кривясь, передает ему несколько купюр с изображением короля Оливера Второго.