— Вот видишь, дорогой товарищ Андрей, это самая короткая улица во всем Советском Союзе, сорок восемь метров всего, но улица, названная именем великого художника Венецианова, — начал проводить бесплатную экскурсию Никита, как только они познакомились, — вон, видишь, в конце мастерская заслуженного художника Герасимова Александра Михайловича. Заслуженный человек, председатель Союза художников, а живет в нашем поселке! — тут товарищ Борискин сделал паузу, чтобы собеседник мог проникнуться важностью момента.

— Товарищ Никита, мне бы насчет дом снять на длительный срок, — в тон ему ответил Андрей.

— Дом? Можно и дом. Пойдем, посмотрим. Ты только учти, из городских удобств у нас только электричество. Вода из колонки, печь дровами топим и углем, еда на керосинке или на той же печке. Потянешь такое? Может, в городе поискал бы?

— Меня, товарищ Никита, всё устраивает. Показывай, что есть у тебя. А я в долгу не останусь.

— Мне, понимаешь ли, лишнего ничего не надо, мне лишь бы человек дом в порядке держал. А то тут что ни дом, то памятник искусства, двух одинаковых не найдешь во всем поселке. Тут, брат, такие архитекторы дома строили, что только диву даешься. Деревья, опять же, на каждой улице разные насажены, думали люди! И бомбят нас, опять таки, — председатель вдруг перешел на другую тему, — вон, видишь, роддом у нас в июле еще разбомбили, ремонтируют сейчас, госпиталь сделают. Бомба прямо в здание попала, порушило всё до первого этажа сверху, а никто не пострадал. Докторов и рожениц, понятное дело, вывезли всех, но вот видишь, обошлось.

Первые два дома Андрею не понравились: в одном яблоня упала на крышу и нужен был ремонт, второй стоял прямо возле баррикады и он сразу понял, что после первого же дождя здесь по грязи пройти будет невозможно.

Зато третий дом, на Верещагина, двенадцать, зачаровал с первого взгляда [1] — за зеленым заборчиком стояло чудо из сказки с остроконечной крышей и высокой трубой над ней,с чердака на улицу смотрело маленькое окошко со ставнями,в дом вело небольшое, буквально метр в глубину, крыльцо, за домом рос небольшой сад, в котором виднелся небольшой сарай, а к задней стенке с левой стороны прислонилась небольшая веранда.

— Вот этот хорош, — сказал Андрей, возвращаясь к крыльцу, возле которого его ждал председатель. — Здесь бы я хотел жить, товарищ председатель.

— Ну что ж, просьбу уважить можно. Пойдем-ка в правление, оформим бумаги. Ты в армии служил?

— Служил.

— Стрелять умеешь?

— Дело нехитрое, немного умею. В сарай с трех метров попаду.

— Шутник ты, товарищ Волошин. В сарай он попадет. А служить пришлось где?

— Да на границе, на юге, горным воздухом дышал, ответил Андрей, не уточняя, в каких точно горах пришлось бегать.

— Я почему спрашиваю, товарищ Андрей, здесь у нас, как видишь, и укрепления строятся на всякий случай, и сами мы тоже в стороне не остаемся, — сказал Никита, записав данные Андрея в амбарную книгу и приняв плату за проживание [2]. — У нас тут организованы отряды самообороны и в них записываем всех, кто способен хоть что-то сделать. А вернее, всех, кто хотя бы ходить может. Оружие есть у тебя?

— Оружия нет пока. Но разрешение есть, — ответил Андрей, решив на всякий случай пока не светить свой пистолет.

— Ничего, найдем, здесь у нас у местных жителей что-нибудь да найдется. Дежурства потом я тебе сообщу когда. С тобой еще кто приедет? — спросил Борискин.

— Да брат мой двоюродный, как в дом въедем, подойдем к тебе, оформимся.

— Бывай, товарищ Андрей, на тебе вот ключ,квитанцию, — он достал из ящика стола, порывшись, ключ с биркой «Вер 12», — заезжай и живи. Дров найти тебе надо, я посмотрел, маловато там, на месяц от силы хватит, но не переживай, это мы организуем.

Через десять минут Андрей заплатил за вход в метро и поехал к центру.

Дома у Даши сидела одна Настя. Андрей сгрузил свертки с продуктами, купленными в коммерческом магазине, на стол.

— Есть новости какие-нибудь? — спросил он Настю, разбиравшую еду по полкам буфета.

— Да, в жилконторе всё быстро прошло, за час, наверное, управились. А после этого они на Ленинский поехали, на работу к тете Даше. Терентьич напился пьяный, ломился в дверь, таракан усатый, но я его не пустила и он спит, небось, у себя. Он не страшный, только дурной спьяну становится, нудит сильно. Когда жена его дома, она быстро его в порядок приводит, а один он может всю ночь колобродить по квартире. А у тебя что, дядя Андрей, нашел жилье?

— Нашел, Настя, нашел. Очень красивый дом на Соколе, мне там очень понравилось. Такой, знаешь, поселок, сплошной сад. Красота неописуемая.

— Когда поедете туда?

— Вернется сейчас дядя Миша, обсудим с ним. Может, сегодня, может, завтра, как получится. Тесновато здесь вчетвером спать всё-таки, — Андрей кивнул на сложенную в углу раскладушку, на которой спал сегодня Михаил, — да и на полу мне спать не очень понравилось.

— А меня с собой возьмете? — спросила Настя, сворачивая оберточную бумагу, горка которой возле нее образовалась по мере того, как она раскладывала продукты.