— Ты со всеми девушками так обращаешься? — глупый вопрос срывается с моих губ. Прикусываю губы почти сразу же. Но вопрос уже прозвучал. Зверя он не обрадовал.

— С кем? С девушками? У меня их нет. Есть только дырки. Для пользования. Но с ними не так. Ты — хуже. Гораздо! — яростно говорит он, словно плюёт. — Ядовитая дрянь. Остальных шлюх попользуешь — выкинешь. Но тебя придётся при себе держать. Терпеть. Оберегать.

Движения становятся жёстче и безжалостнее. Теперь он своими пальцами грудь мою трогает. Щипает. Теребит. Изучает. Намыливает. Яростно.

— В глаза мне смотри, ведьма.

Он трогает меня. В замок талию кольцом охватывает. Пальцы легко смыкаются.

— Ты такая маленькая, крошка. Я тебя двумя ладонями в порошок стереть могу. Но не стану…

Захват Зверя усиливается. Потом он быстро опускается и ноги мои растирает. Я чувствую себя странно. Зверь бросает взгляд на меня снизу вверх. Жаркий и бьющий током по нервам.

Он смотрит на меня с ненавистью. Движения резкие и быстрые, как мелькание клинка.

Но почему-то уверена, что к Кристине он и пальцем не прикасался после того, как оттрахал её всюду. А меня — омывает.

С такой силой дерёт нежную кожу, будто хочет смыть с меня следы своего удовольствия. И из памяти своей заодно стереть то, как он давился удовольствием и кончал. От пальцев моих. Взглядов. Прикосновений неумелых.

Может быть, для такого, как он, это ничего не значит. Но почему тогда я чувствую себя особенным образом? Словно на высоте. Недосягаемой для него. Поэтому он пытается испачкать, макнуть в грязь. Ему нравится брать меня силой. Обрывать крылья надежде.

Поток воды. От шеи до самых ног. Им уносит клочья пены. Потом Зверь внезапно меня, мокрую, к себе прижимает. Пальцы между бёдер втискивает. Плоть накрывает ладонью. Большой палец спереди оставляет. Медленно проводит им вперёд и назад. Задевает точку между ног. От неё словно импульсом бьёт.

— Я всё почувствовал. Как ты щелью мой палец сжимала.

Я прижата к его мощной груди лицом и даже не могу пошевелиться. Он свободной рукой меня за шею сзади держит.

— Хоть ты и нетронутая целка была, но натура у тебя чисто шлюшеская.

Гадкие слова вырываются из его губ с частыми вздохами. Пытаюсь отодвинуть бёдра. Но он ладонью, всё пятёрней меня удерживает. Двигает большим пальцем. Теребит комочек плоти. Он становится больше и больше. Увеличивается в размерах под пальцами головореза.

— Не надо, — прошу шёпотом.

Но непрошеным стоном захлёбываюсь. Зверь умеет высекать похоть из женского тела. Вот и сейчас он надавливает подушечкой большого пальца. Дразнит. Заставляет дрожать.

— Сучья щель у тебя. Голодная…

Он вжимает меня в литые мускулы. Дышу его крепким, мужским запахом. Он тяжело дышит. Но и я сама дышу сейчас почти так же.

— Роскошная блядь из тебя выйдет, крошка!

Его палец уже не просто гладит меня. Но терзает. Надавливает. Сжимает так, что искры сыплются из глаз. По низу живота странная рябь расходится. Волнующая. Пульсирующая. Судорога нарастает.

— Смотри, какая… — ухмыляется он. — Кончать готова за минуту. Только кнопку твою потрогай — ноги в стороны раскинешь. Да?

— Нет-нет-нет! — говорю.

Бьюсь в его сильном захвате. Хочу вырваться из обжигающего жара.

— Нет! — стону, извиваясь.

— Да, сука. Да. Для меня — да! — рычит и жёстким буром, как сверлом, терзает мою плоть. Самым краешком забавляется.

— Кнопка у тебя зачётная, Малая. Обкончаешься… Через секунду! — обещает он.

Потом резко прижимает и вдавливает растирая по кругу. Меня резко сжимает тугой спиралью. Острой. Жадной. Безжалостной. А через секунду легко становится. Приятно. Обжигающе хорошо. Прекрасно. Боже. Так не бывает. Чтобы так… хорошо и сладко. Чтобы сердце на клочки и внизу — пожаром между ног.

Едва держусь на ногах. Зверь меня за талию обхватывает и поднимает словно пушинку. На скамью пересаживает. Перед глазами плывёт всё от удовольствия сильного. Впервые я испытываю такие эмоции. Прекрасные и гадкие одновременно.

Зверь перед лицом моим пальцами щёлкает.

— Сознание не теряй. Первый раз в жизни кончила, что ли?

— Первый…

Нет сил сопротивляться и отрицать очевидное. Становится даже немного страшно от того, что именно он, головорез и бандит без царя в голове, стал моим первым мужчиной. Первым подарил такое порочное и сладкое наслаждение. Грязное. Разве грязь может быть сладкой? Приятной. Волнующей. Может. Теперь точно знаю.

Поднимаю взгляд на Зверя. Он смотрит на меня. Взглядом своим алчно шарит по моему лицу. Глаза широко распахнуты. Прямо колодцы тёмные. Омуты бездонные. Губы сочные, влажные приоткрыты и дыхание выпускают.

Неужели я его настолько волную? Перевожу взгляд вниз. Вижу огромный бугор на штанах. Сглатываю.

— Харе пялиться, Малая. Я тебя не для траходрома себе беру, — сурово брови сдвигает.

Выходит на секунду и возвращается, кидая на пол горой одежду какую-то.

Я поднимаю первую попавшуюся вещь и разглядываю. Что это? Платье-не платье, халат-не халат…