Я так и стояла, не двигаясь, застыв в проёме дверей. Происходившее проплывало перед моими глазами, не давая мозгу осознать. Артем быстро натянул трусы, подхватил джинсы, начал их надевать. Мама судорожно искала на спине застежку бюстгальтера.

Помню, как мой жених подошёл вплотную, что-то говорил, спрашивал, но я ничего не могла понять. Наконец, до меня дошло:

— …как ты здесь оказалась?

Мама, уже одетая, подбежала к Артёму, встала за его плечом.

— Это вовсе не то, что ты подумала, дочка. Я тебе все объясню, ведь правда, Темочка…?

Темочка.

Все начало проясняться. И то, что мне здесь делать было нечего — тоже. Все кончено.

Я попятилась, старательно прикрыв за собой дверь. Артем, конечно, тотчас же ее открыл. Мне надо было спешить, я не могла ни секунды оставаться в стенах этого дома. Бросилась бежать вниз по лестнице, целых двадцать семь лестничных пролетов. Резкий ветер, выбивший из меня дыхание, едва я выбежала на улицу, привёл в чувства. Во всяком случае, помог мне не попасть под машину или броситься в реку.

В ту ночь я пришла домой поздно ночью. Отец сидел в кухне, а мама стояла возле него и капала в стакан валериану.

— Саша, Сашенька, ты где была? — бросился ко мне, схватил за руки, сжал в своих горячих ладонях.

Хорошо, что к тому времени я уже выплакалась. Просто пожала плечами:

— Гуляла, а что?

— Артем обзвонился, волновался, искал тебя. Ну разве так можно?

Я поглядела на маму, встретилась с ней взглядом, и она отвела глаза, закусив губу.

Я так и не сказала ничего отцу — у него слабое сердце. Мать тоже осторожно попросила меня ничего не рассказывать ему. Оказывается, у них с Артемом роман, длившийся много лет, а я была просто нужна им для слияния двух капиталов. Артем ещё какое-то время преследовал меня, говорил, что любит, что с моей матерью — это типичный бизнес и что в их кругах это совершенно обыденно. Какой такой их круг — мне было не дано понять, но оказалось, что все девчонки, которых я считала подругами, придерживались такого же мнения.

Буквально через неделю я нашла себе маленькую однушку в убитой хрущовке и съехала от родителей.

Забавно, но и мать и отец продолжали ещё долго настаивать на том, чтобы я вернулась к Артему, и даже отрезали меня от родительского финансирования — думали, что я прибегу обратно и буду молить о прощении. Потом отца перевели работать в Нью-Йорк, и они с матерью, к моему облегчению уехали. А затем узнала, что и Головин уехал куда-то в те же края.

Уже прошло достаточно времени, чтобы понять, что ни Артем, ни его деньги меня не интересуют и, мало того, я даже не хотела слышать его имени. Мои чувства умерли в тот день, хотя…

Я задумалась. Почему же меня охватывает такой трепет, когда я нахожусь рядом с Сэмом или Заком? А вдруг… меня снова захватит вихрем страсти и со всей силы швырнёт о камни разочарования? Для братьев я просто обыкновенный предмет спора, первая попавшаяся русская девушка.

По пути к дому Александры Зак остановился у ларька с цветами и купил дюжину кремовых роз. Продавщица с сочувствием вздыхала, пока заворачивала цветы, а потом, спохватившись, спросила:

— Может быть, вам в чёрную бумагу завернуть?

— Нет, спасибо, это для девушки. Для моей невесты.

— Мне очень жаль…

Заку показалось, что в глазах цветочницы показались слезы. Пожал плечами.

— А мне нет. Это моя невеста.

— Простите…

Зак, заплатив деньги, поспешил выйти. Продавщица вела себя очень странно, и это настораживало.

В подъезде дома Саши Заку пришлось зажать нос — запах кошачьих испражнений был невыносим. Перепрыгивая через две-три ступеньки, молодой человек буквально взлетел на нужный этаж. В нерешительности замер перед нужной дверью. «Все замечательно, все отлично, — повторял он про себя. — Хотел же “русского духа”». Наконец, нажал кнопку звонка, молясь, чтобы Саша поскорее открыла — эта мешанина странных и неприятных запахов, казалось, впиталась в его одежду. И только увидев прекрасное лицо девушки, забыл обо всем на свете.

— Ой, привет, Зак! — взяла протянутый букет. — Это мне?

— По дороге купил.

— Двенадцать… — улыбаясь, Саша осторожно вытащила одну розу. — Проходи.

Зак огляделся. Квартирка слишком маленькая. Саша тем временем налила воду в вазу, поставила в нее цветы, а в банку отдельно тот, который вытащила из букета. Заметив удивлённый взгляд мужчины, пояснила:

— Цветы принято дарить в нечетном количестве, четное только на похороны.

— Ох! — Зак отшатнулся. Мгновенно в памяти пронеслись причитания и вздохи цветочницы из ларька. — А у нас наоборот. Вот черт, все у вас тут не как у людей. Держи, — мужчина передал Саше бумажный пакет. — Желтое платье…

— Хорошо, я буду готова через полчаса. Предложила бы кофе, но мы, — девушка усмехнулась, — всё выпили с твоим братом.

Зак поморщился. Ему не нравилось, что Сэм вдруг стал его соперником.

Элитный ночной клуб встретил их неоновыми огнями, громкой музыкой, стриптизершами и извивавшейся в танце толпой. Странно, прошло три года с тех пор, как Саша была завсегдатаем подобных заведений, но память тела осталась. Оно сразу напружинилось, походка сделалась более вальяжной, а бёдра, обтянутые желтой лайкрой, игриво закачались. Зак не преминул тут же по-хозяйски положить свою ладонь на талию девушки.