В голову он мне залезть не смог…

Открываю дверь ключом, чувствуя, что ноги подыхают от новых туфель: на этот раз никаких прозрачных каблуков, все четко по уставу компании — даже каблук небольшой, тоненький. Но сама пара новая, потому ещё не разношенная…

Впускаю шефа в квартиру, закрываю за ним дверь. Снимаю треклятую обувь, иду на кухню, кладу продукты на стол, надеваю фартук. Мысль о коме шефа вновь приходит в мою голову, так что, нарезая овощи, я продолжаю фантазировать… Если бы Глеб Самойлович каким-то образом умудрился оказаться на больничной койке, то я, ведомая контрактом, должна была бы день и ночь проводить рядом с ним, — но, если бы вдруг он впал в кому, то заботиться о его теле мог бы только квалифицированный специалист, а мне осталось бы справляться о его здоровье и вести дела компании от его имени до тех пор, пока его отец не решит, кого посадить на его место, или пока сам Глеб Самойлович не соизволит проснуться и вернуться в мир живых и работающих…

Вообще, кома — идеальный вариант. За больным мне бы однозначно пришлось убирать утку, а за коматозником следит медсестра… Блаженно улыбаюсь, шинкуя пекинскую капусту для салата. Потом вспоминаю, что перед сном ещё должна буду постирать все вещи и дождаться окончания работы машинки, чтобы развесить и высушить все до завтрашнего дня. А завтра… да, это та самая причина, по которой я позволяю себе приятные мысли о коме начальника… ведь завтра — суббота. Мой выходной день! Единственный, на неделе, потому что в воскресенье я занимаюсь уборкой всей квартиры в первой половине дня, а вечером — готовлю все важные документы для Глеба Самойловича на понедельник, проверяю все его расписание на неделю, созваниваюсь со всеми (безумно недовольными звонком в вечер воскресенья) начальниками отделов, напоминая о том, какие отчеты должны быть готовы к утру. И всё. На сон мне остаётся ровно семь часов — если начну все делать ровно в восемь утра. Проверяла.

Кстати, штрафов на этой неделе было значительно меньше! Есть возможность, что до конца действия контракта я доберусь с нулевым балансом!

Первая неделя не стала для меня адом. Она стала странным невнятным воспоминанием, восстановить которое я не смогу даже при сильном желании. Нет, адом стала вторая неделя, когда я поняла, что существовать в таком режиме мне предстоит ещё, как минимум, восемьдесят четыре дня. ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ ДНЯ! Это потом, к концу адовой седмицы я решила отсчитывать свой срок неделями: так было проще, ведь в конце каждой из них было два дня свободы, которые очень быстро трансформировались в один день — когда я поняла, что понедельник второй недели не может вместить в себя всю ту тонну незавершенных из-за двух свободных дней первой недели дел. Потому к своей Третьей Неделе рабства я пришла уже в осознанном состоянии, с планом работы на все пять рабочих дней, с меню ужинов и завтраков (поскольку обедали мы в любимом ресторане Глеба Самойловича), с наличием курьера, на которого мне приходилось выкладывать из собственного кошелька (но тут уж ничего не поделаешь — это моё решение, чтобы не тратить время на магазины после десяти часов в офисе), и с наличием слабой уверенности, что всё это я всё-таки выдержу.

На данный момент на мне висел штраф в тридцать две тысячи рублей, и я не планировала его увеличивать. Конечно же, основная часть суммы повисла на мне за первую неделю, вторая неделя принесла ещё десять тысяч, третья — всего две. Моя будущая зарплата на данный момент с учетом всех вычетов состояла из восемнадцати тысяч, и я имела хрупкую надежду, что смогу не допустить роковых ошибок за следующую неделю, а последующие два месяца и вовсе буду радовать шефа своей безукоризненной работой. Впрочем, на доход от своей должности домрабыни я особо и не рассчитывала (просто не верила, что смогу заработать хоть что-то в условиях наличия придирчивого начальника и «тысячи и одного» штрафа). Всё моё внимание было сосредоточено на достижении успехов в качестве личной помощницы Глеба Самойловича, и в этом деле я добилась некоторых высот (благо, Лина хорошо обучила меня, а тупостью ума я отродясь не страдала… ну, разве что под градусом или в похмелье). Но даже мои сомнительные достижения на этом поприще не приносили мне удовлетворения по одной простой причине — я устала. Я смертельно устала от всего этого!!!

Ах, да, где-то в конце первой недели прошел мой день рождения… Кажется, от папы пришло сообщение, и ещё от пары старых приятельниц, но я уже слабо помню, просматривала смс на автомате, не особо вчитываясь в слова.

— Мила, я буду в своём кабинете, — бросает мне шеф и скрывается с глаз долой.

Я ставлю кастрюлю с водой на плиту и размышляю о том, что мне нужна возможность расслабиться. Сбросить напряжение. Мне нужно… да мне подойдёт всё, что угодно, лишь бы сменить обстановку и вырваться из опостылевших стен! Вообще, хочу танцевать! Нет, даже не так! Я хочу диких танцев в клубе под какой-нибудь Drum and Bass! Или нет! Я хочу на какую-нибудь рок-тусовку, хочу послэмиться, хочу почувствовать внутреннюю свободу делать то, Что Хочу!!!

Я отложила нож и уставилась на стену. Сегодня пятница. Это идеальное время для побега из пещеры Золотого Дракона! Если я попытаюсь выбраться завтра, то в воскресенье не высплюсь, не успею сделать часть дел, и начало четвертой недели встретит меня новой порцией штрафов! А сегодня…

У меня даже мурашки по рукам побежали от предвкушения! Чёрт, да мне даже никакой компании не надо — пойду одна! Не буду ни от кого зависеть! О, это пьянящее чувство будущей свободы!!!

Так, теперь главное — успеть всё сделать и сообщить Глебу Самойловичу о своём решении. И, да, это будет непросто — шеф наверняка забыл, что я могу выходить из его дома по своим делам… он однозначно забыл, что я могу передвигаться отдельно от него — в принципе!

Да, это будет удар. В смысле, это станет для него неожиданностью, неприятной неожиданностью, а потому он найдёт повод указать мне на все мои обязанности. И тут я должна быть безукоризненна!..

Мчусь к ванной, закидываю всю, предварительно разложенную на разные стопки, грязную одежду в машинку. Следом забрасываю остаток со светлыми вещами — во вторую. Да, у моего шефа два аппарата для стирки. Вопрос «зачем» актуален до сих пор… Но мне плевать. Честно. Как плевать на всю личную жизнь своего монстра — начальника, оказавшегося таким трудоголиком, что в первое время я вообще сомневалась, человек ли он?.. Даже звонки его бывших я уже воспринимаю отстранённо, понимая, что это необходимо, а потому, всё чаще отвечаю официально, больше не делая усилий «вникнуть в положение», «понять, что он не всегда был таким», «послушать, что его рвение на работе — это временно и пройдёт, а отношение с такой-то или такой-то — они на всю жизнь!». Короче, наслушалась. Не прониклась. Не интересно.

Машинки загрузила, порошок насыпала, режимы поставила, пуск включила — всё! Мчусь обратно к плите, на которой уже кипит вода для будущего гарнира. Сегодня решила не заморачиваться и приготовить пюре с отбивными и салатом из свежих овощей с кедровыми орешками, заправленный интересным соусом по рецепту Лины. Кстати, фея так и не увидела контракт. Не потому что мне нельзя его показывать (хотя, скорее всего нельзя — но я не уточняла), а потому что я сама решила скрыть его от брюнетки. Мне было стыдно, что я попала в такую западню, и я планировала доказать, что смогу выбраться из этой… мм… ситуации достойно. К тому же заступничество Лины ни к чему хорошему бы не привело, а Глеб Самойлович все также продолжал бы иметь надо мной власть и возможность наказывать меня за всё, что посчитает нужным.