Засим Мара Захаровна отключила связь, а Ахметов, недовольно хмурясь, подошёл и сурово отчитал:

— Вы долго.

Дантэн усмехнулся, притянул к себе Заречину и нагло заявил:

— Да у нас вообще-то свидание. Так что мы планировали долго гулять, а вас мы не звали, сами пришли.

— Но… — Богдан окинул рукой пустой ресторанчик, собираясь напомнить, что он и его отряд спасли гостя от мордобоя, да только Сильнейший был быстрее.

— Но вы нам мешаете, вы правы.

— Всё же смею вам напомнить, что если бы не мы…

— То я бы быстро всё уладил и такой переполох в курортном городе не устраивал. Вы бы сюда ещё эсминец приземлили, чтобы всем была видна мощь вашего семнадцатого отдела ФСБ. Служба-то тайная, а славы хочется.

Заречина слушала Хода и не верила своим ушам. Она внимательно смотрела, как потемнело лицо Ахметова, как его глаза презрительно сощурились.

— Господин Ход, напоминаю, что вы находитесь на территории Земной Федерации и обязаны…

— А вы обязаны создать максимально безопасные условия для моего пребывания на территории Земной Федерации. Так прописано в соглашении, которое заключили наши государства. И вы, как я понимаю, исполняете роль моего телохранителя, а телохранители следуют тенью и не мешают объекту жить и наслаждаться гостеприимством этого воистину прекрасного местечка.

Фима спрятала лицо, уткнувшись в предплечье Дантэна. Он поставил спецагента на место лучше, чем она. Теперь Богдан побагровел и, видимо, это будет его постоянный цвет при общении с Сильнейшим.

— Я прилетел сюда не ради вас! — прошипел Ахметов.

Поза его была весьма красноречивая, угрожающая. Ноги на ширине плеч, руки стиснуты в кулаках, в глазах злость, губы кривятся от злобного оскала. И ведь не понимает, что в таких делах нужно быть мягким, хитрым и языкастым, ему лишь бы приказы раздавать. Подозрительность бабули очевидно передалась и Фиме, так как она недоумевала: как, кто и зачем назначил именно Ахметова на такую ответственную должность. Странно всё это.

— Но из всех представителей власти здесь только у вас самый высокий чин, значит, обязанность за мою безопасность ложится на ваши погоны.

— Плечи, — тихо подсказала Фима.

— А я что, не так сказал? — удивился атландиец. — Погоны же на плечах крепятся.

— Прав, — согласилась с ним Заречина, умиляясь тому, как ловко Ходу удавалось вывести из себя Ахметова, и почему ей было не страшно, совершенно не страшно дразнить мужчину в погонах. Хотя Богдана было немного жалко. Бабуля права — туповат. И как такого вообще назначили руководить целым отделом? Наломает дров со своей несгибаемостью.

— Мне говорили, что вы наглый, — насмешливо отозвался Богдан. — Честно не верил. Значит по-хорошему с вами надо сотрудничать.

— Да, сион Ахметов. Вот только вы выбрали неудачное время и место доказывать мне, что достойны вести беседы со мной.

— А я не к вам, если быть честным, я за госпожой Заречиной прибыл. У нас с ней дела.

— Никаких у нас с вами дел нет. Я просто обещала помочь, не более того.

Дантэну понравилось, как храбро отозвалась Сима, наконец отринув ненужный и глупый страх. Ахметов зло стиснул зубы. Стоять рядом с Сильнейшим ему было всё сложнее. Его вихрь затягивало, и он всё больше склонялся к голубой границе биополя Хода.

Серафима неосознанно своей силой манила спецагента, и он не понимал, почему не может подчинить её, а сам следует за Симой, прикрываясь делами и секретностью. Забавно было наблюдать за попытками землянина заставить его ларну подчиняться. Та же ластилась к Дантэну, у которого возникало одно лишь желание: прервать прогулку и заняться более приятными делами.

— Но обещали, и время исполнять обещания.

— О нет, не сегодня и не завтра, — тут же встрял в разговор Ход. — В моих планах провести с ней эту неделю. Потом поговорите о своих делах.

Серафима изумлённо вскинула лицо на Хода. Неделю всего неделю? Как так? Почему?

— У вас меньше недели, — бросил зло начальник семнадцатого отдела, смерил тяжёлым взглядом растерянную Серафиму, а затем отдал приказ уходить своим подчинённым.

Возвращались Сима и Дантэн домой неспешно. Ларна опять стала колючей и мятежной. Беспокоилась из-за настойчивости Богдана, хотела задать кучу вопросов Сильнейшему, но молчала.

— Спрашивай, — позволил ей Ход, понимая, что Сима не может не посовещаться, не обсудить тревожащую тему. Дантэн, привыкший к тишине, настраивался терпеть эту привычку Симы всю жизнь, если ей так проще. Лишь бы не терзала себя и его сомнениями.

Девушка молчала долго, обдумывая спрашивать или нет. С атландийцем невозможно заранее знать, как он отреагирует на тот или иной вопрос. Он требовал от неё самой доходить до всего собственным умом. И, наверное, она была ему благодарна за это. Но если разрешил спрашивать, значит, почувствовал или прочитал её мысли, и они не верны?

Серафима остановилась у входной двери в дом, которая автоматически распахнулась. Свет в прихожей вспыхнул, ослепляя. Тревожно заглядывая в хитрые, но уставшие глаза атландийца, она решилась.