— Так что? — поинтересовался командир «Браво», закидывая за плечо уже не нужную ему винтовку, — Мы победили?

— Похоже на… — начал было Генерал, но Эдрих его перебил.

— Мужики… — его голос неуверенно подрагивал, — Я ведь не один это вижу? — он махнул рукой нам куда-то за спину и мы все синхронно обернулись.

Посреди мертвых, разодранных в клочья тел и уже подернувшихся пленкой луж крови стоял ребенок лет пяти-семи. Его худощавое тельце прикрывали серые лохмотья, а тусклые серые глаза сверлили нас исподлобья каким-то странным, немного пугающим взглядом.

— Похоже, мы поехали крышей одновременно, — ответил ему Зеннет, — Но да. Его я тоже вижу.

Эдрих что-то бросил по внутренней связи своего отряда и четверо бойцов начали обходить мальчишку с боков, отрезая ему путь к отступлению. Но он даже не шелохнулся. Тогда шутник закинул за спину винтовку и выставил вперед одну руку, пытаясь продемонстрировать миролюбивые намерения. Вторую, правда, предусмотрительно оставил возле закрепленного на бедре пистолета. И медленно, стараясь не делать резких движений, двинулся вперед, периодически повторяя через внешние динамики.

— Спокойно. Мы не причиним тебе вреда. Тебе не нужно нас бояться.

Он прошел уже половину пути, когда я буквально кожей ощутил что-то неладное. Какой-то странный импульс, как будто предшествующий мощнейшому выбросу энергии.

— Эдрих, стоять! Ни шагу дальше, это приказ! — рявкнул я. Шутник на мгновение замер. Повернулся ко мне, сверля удивленным взглядом.

— Ты чего? Это же просто ребенок! — сказал он. И не дождавшись ответа сделал следующий шаг.

В воздухе повис пронзительный и в то же время едва ощутимый свист. Пространство изогнулось, и схлопнулось, оставив посреди поля битвы ровный круглый земляной срез с небольшим углублением в центре. Бойцы, обходившие мальчика с флангов, бесследно исчезли. Эдрих остался на месте. Ещё несколько секунд он удивленно таращился на идеально ровный обрубок руки, почти по локоть. Потом едва слышно завыл, хватаясь здоровой рукой за искалеченную конечность, и медленно осел на землю.

Первым пришел в себя селлас. В два прыжка он подскочил к парню, подхватил не давая упасть окончательно и заорал по общей связи.

— Медик! Нам нужен медик, срочно!

Следом доковылял и я. Шутник был ещё в сознании, но его зрачки уже сильно расширились. Похоже, костюм ему вкатил лошадиную дозу обезболивающего. При виде нас он глупо улыбнулся кивнул на обрубок руки из которого все ещё хлестала кровь и выдал.

— Ну и… — парень замялся, а его взгляд начал уплывать куда-то в сторону, — Как я теперь рукоб…

Он не договорил, попросту отключившись на полуслове.

— Вашу мать, где медик! — рявкнул я в эфир оглядываясь по сторонам. Но в этом уже не было нужды. К нам со всех ног несся Рам. Его бригада едва поспевала за ним.

— Твою мать, — выругался бывший ветеринар, распихивая нас в стороны, — Всем отойти! Компрессионно-заживляющую повязку живо сюда! Обезболивающее? Уже ввели. Пульс повышенный, но стабильный. Он сейчас в медикаментозной коме. Да не толпитесь вы, свет загораживаете! — он буквально отпихнул, Селласа, пытавшегося хоть как-то помочь, — Третий транспорт, медкапсула на вашем борту ещё свободна? Отлично. Теперь зарезервирована. Подойдите к позиции нулевой группы, чтобы забрать раненого! — он повернулся к одному из своих и рявкнул, — Ромарт, чего стоишь? Биоклей сюда, живо! Ёб вашу мать, как будто первый день работаете!

— Ну как, — поинтересовался генерал, когда Эдриха погрузили на носилки и увезли к подлетевшему транспорту.

— Жить будет, — кратко резюмировал Рейн, — Но если не научится вовремя включать мозги, то мало и хреново. Какое-то время придется попользоваться протезом. Сейчас у нас нет не ресурсов, ни оборудования, чтобы вырастить ему руку.

— Это то лад… — начал было я, но врач тут же меня перебил.

— С радостью бы поболтал, но у меня тут ещё с сотню тяжелораненых, которые вот-вот умрут. В другой раз, — сказал, и тут же скрылся за спинами суетящихся солдат. Его бригада последовала за ним.

— Так значит, эти выблядки и собственный детей не гнушаются использовать, как оружие, — сквозь зубы процедил заметно помрачневший Зеннет, — Причем, похоже, что и как смертников.

— Шеф правильно сказал тогда, на совещании, — ответил ему генерал, — Это давно уже не люди. Им наплевать на нормы морали, на правила ведения войны, да вообще на всё. А значит и на них самих никакие нормы и конвенции распространяться не могут. Выход один — выжечь всю эту заразу. На корню.

— Кстати об этом, — встрял в разговор я, устало прислонившись к корпусу рухнувшего транспортника. Сил открывать карту боя уже не было, — Ну, и что мы навоевали?

Селлас немного помедлил, разглядывая свой визор, а затем выдал.

— Ну… На самом деле все не так плохо. Просочиться успела лишь малая часть тварей. Процентов восемь от общей массы. Остальные уже полностью ликвидированы. Сорок тысяч или около того, на девятьсот наших. Сейчас дроны на поле добивают раненых.

— Их мы добьем и сами. Разворачивайте механизированные части и отправляйте их в наступление на расколотый мир. Враг полностью обескровлен и лучшего момента для удара нам может уже и не выпасть.