Шрифт:
Я с радостью оставил продавца с одноглазым Грозой Кабанов, и мы наконец добрались до обуви, где коробки стояли рядами с образцами сверху. Альберт подошел к коробке с надписью «Бастер Браун» на боку. Когда он взял в руки выставленный ботинок, приятный голос за спиной спросил:
– Чем могу помочь?
Улыбавшаяся нам женщина напомнила мне мисс Стрэттон: высокая, стройная, светловолосая, с непримечательным лицом. Ее глаза казались немного странными, один как бы не успевал за другим. Но взгляд у нее был добрым, а улыбка искренней и приятной.
– Э… – начал Альберт. – Мы… э…
– Да? – подбодрила она.
Альберт посмотрел в пол и попробовал снова:
– М-мы… э… м-мы… э…
До меня дошло. Какую бы байку Альберт ни собирался рассказать, он просто не мог. Не потому, что ему не хватало смелости. Черт, он запугал Клайда Брикмана. Если это не страх, то единственным объяснением, которое приходило мне на ум, была его неспособность заставить себя соврать этой хорошей женщине.
– У моего брата дефект речи, мэм, – вмешался я. – Он заикается. Ужасно смущается от этого. Он не глупый, просто ему трудно говорить.
– Какая жалость, – посочувствовала она.
– Видите ли, – сказал я, – папа отправил нас купить новые ботинки.
Ее лицо озарилось желанием помочь.
– Что ж, с этим я точно могу помочь. Я вижу, вы смотрите наши «Бастер Браун». Это очень хорошие ботинки. – Она опустила глаза, увидела наши дешевые изношенные башмаки и, не переставая улыбаться, сказала: – Но, может, вы предпочитаете посмотреть что-нибудь подешевле?
Я обратил внимание на ботинки на стопке коробок.
– Как насчет тех?
– Армейские ботинки, сынок, – прогудел другой голос, – от «Ред Винг». Как по мне, лучшая обувь в мире. Помогли нашей пехоте выиграть Великую войну.
К нам присоединился мужчина, обслуживавший одноглазого Грозу Кабанов.
– Сделаны здесь, в Миннесоте. Прекрасное качество. Прослужат вечно.
– Ллойд, – сказала женщина, – не думаю, что мальчиков заинтересуют эти ботинки.
Ее взгляд вернулся к бумажно-тонкой коже у нас на ногах, и мужчина уловил ее мысль.
– У нас имеется большой выбор другой обуви, – с готовностью сказал он. – Что думаете?
– Сколько стоят «Ред Винг»? – спросил я.
– Пять долларов семьдесят центов за пару. Знаю, звучит дорого, но стоит каждого цента.
– У нас пятнадцать долларов, – сказал я. – Но нам еще нужно купить продукты на неделю.
– Пятнадцать долларов? – Мужчина явно удивился, но я это предвидел. – Откуда у вас пятнадцать долларов?
– Их отец дал, Ллойд. Как и сказал молодой человек, купить обувь и продукты на неделю.
– Вы братья?
– Да, сэр, – сказал я.
– Как получилось, что вы совсем не похожи?
– Ллойд, ты совсем не похож на своего брата. Разве не ты всегда говоришь, что самый красивый из вас двоих?
Мужчина присмотрелся к нам.
– Это у вас какая-то форма?
– Нет, сэр, – сказал я. – Эту одежду дала нам одна леди из церкви в Уортингтоне. Наверное, они получили ее от школы или еще откуда, не знаю. Но это намного лучше того, что мы носили раньше.
– Кто ваш отец?
– Клайд Стрэттон, – сказал я, ухватившись за первые два имени, всплывшие в уме.
– Не знаю такого, – сказал мужчина.
– Мы только приехали в город. Па получил работу на элеваторе.
– Они нанимают рабочих? В это время года?
– Его наняли для ремонта. У па золотые руки.
– Он счастливчик, раз нашел работу в такое время.
– Это правда, – сказал я и изобразил уныние. – Но мы не знаем, надолго ли.
– А что ваша мама? – спросила женщина.
– У нас больше нет мамы, мэм. Она умерла.
– Очень жаль слышать такое, сынок.
– С тех пор мы переезжаем с места на место. И эти старые ботинки, они совершенно протерлись.
Я снял один – не тот, в который спрятал пятидолларовые купюры прошлой ночью, – и показал ей дыру.
Она посмотрела на мужчину.
– Ботинки Гувера, – сказала она и вытащила картон, который я вложил внутрь, чтобы закрыть дыры. – Кожа Гувера, Ллойд.
Она посмотрела на меня с удивительным сочувствием.
– Твой брат еще ребенок, но говорит только он, – сказал мужчина Альберту. – Что такое? У тебя нет языка?
– Ллойд! – рявкнула женщина. – Мальчик заикается.
Я забрал свой ботинок с таким видом, будто это что-то мертвое.