— Пойдем, — наконец, поднимается Геннадий Юрьевич и идет к служебной двери.

Когда мы доходим до кабинета управляющего, он просит Олега выйти и проходит к самому окну.

— Я не знаю, что у тебя происходит. И ты не торопишься мне рассказывать, что меня печалит… но, я так понимаю, ты поступаешь подобным образом не без причины, — произносит он.

— Вы правы. Не без причины, — киваю я.

— Я сейчас сделаю звонок… но ты должна понимать, что я не отвечаю за твоего отца. Если он решит повесить трубку…

— А вы не предупреждайте его обо мне, — предлагаю ровным голосом, — позовите его к телефону и передайте трубку мне.

Взгляд Геннадия Юрьевича становится заинтересованным.

— Ты уверена, что сможешь остановить его прежде, чем он закончит разговор? — спрашивает он.

— Уверена. И я прошу вас: после того, как вы передадите мне телефон… пожалуйста, оставьте меня одну. То, что я хочу сказать отцу — очень личное, — забрасываю удочку, следя за реакцией дяди Гены.

И вновь я вижу, как меняется его взгляд. Но что это теперь? Недоумение?.. Он думал, что я просто так придумала всю эту обманку, чтобы услышать голос отца?.. Не поверил, насколько я была серьезна?..

В помещении устанавливается тишина. Я жду ответа Геннадия Юрьевича, а тот продолжает смотреть на меня и что-то решать в своей голове.

— Хорошо, — наконец, произносит он, — я дам тебе эту возможность. Но ты должна пообещать мне…

— Что? — уточняю у него.

— Не совершай глупостей.

Эти слова из его уст прозвучали так странно, что несколько секунд я даже не знала, что ответить.

Желание узнать правду — это глупость? Или нет? Что входит в категорию глупостей — по его мнению?

Могу я пообещать то, что не смогу выполнить?..

— Хорошо, — лаконично отзываюсь.

В данном случае его опасения не имеют значения.

Значение имеет только правда. И моя вера в то, что отец — не убийца. Ни в какой из вероятностей.

Геннадий Юрьевич набирает чей-то номер и ждет, когда человек на другом конце провода поднимет трубку.

— Здравствуй, Степаныч, — начинает он и отходит к окну.

Дальнейшего разговора я не слышу, тактично оставив мужчину в кабинете одного. Через пару минут дядя Гена выходит в коридор и вручает мне телефон.

— Будь умной девочкой, — произносит он, и мы меняемся местами.

Я киваю и закрываю дверь в кабинет. Нервно прохожу по помещению, ожидая, когда отец подойдет к телефону… подхожу к окну, как и дядя Гена; открываю его и тут же отшатываюсь — так резко Чону запрыгивает внутрь.

— Ало? Гена? В чем дело?

Голос отца заставляет меня застыть на месте.

Как давно я его не слышала?..

Глаза сами собой увлажняются, но я беру себя в руки:

— Отец, это я.

— Что…

— Прежде, чем ты скинешь вызов, прошу, услышь меня: я знаю, что ты не виноват.

Молчание в телефоне заставляет меня усомниться в том, что меня-таки услышали. Но вот я улавливаю звук дыхания и понимаю, что он здесь, он не бросил трубку, он все еще со мной.

— Как? — короткий вопрос.

— Это не имеет значения. Значение имеет только твоя реакция — она подтверждает мою правоту, — произношу собранно.

— Ты проверяла меня? — голос отца становится таким же собранным и немножечко холодным.

— Я имею на это право, — спокойно отвечаю, — я никогда не верила в то, что ты — убийца. Просто сейчас нашла того, кто подтвердил мою догадку. Папа, я хочу тебя вытащить.

— Забудь об этом.

— Что? — удивленно переспрашиваю.

— Ничего не нужно менять. Возьми со своего нового знакомого слово, что он не подставит тебя и не придаст огласке то, о чем узнал.

— Папа…

— Я серьезен, как никогда, дочь — и больше не поднимай эту тему, — произносит отец, добивая меня; а в следующую секунду телефон вылетает из моей руки, перекочевывая в ладонь Чону.

— Добрый день, это друг Стаей, — произносит тот и выпрыгивает из окна вместе с чужим сотовым.

Я даже удивиться не успеваю. Да что там… я несколько секунд стою на месте, пытаясь понять, что произошло!

А затем наваливаюсь на подоконник, пытаясь найти взглядом этого не в меру прыткого кареглазого телефонного воришку.

— Чону! — шепчу настойчиво, боясь привлечь внимание дяди Гены.

Около минуты на имя никто не отзывается, и я уже успеваю начать паниковать, как вдруг дверь за моей спиной открывается, я оборачиваюсь, испуганно глядя на Геннадия Юрьевича, а затем успеваю почувствовать, как телефон касается моей ладони — и тут же обхватываю его пальцами! А затем подношу к уху и слышу гудки…