Этому огромному кровавому детскому саду с автоматами явно требовался настоящий воспитатель.

В конце марта 2014 года Украина и Европа подписали договор о добровольном объединении, оставшийся декларацией. Страна одним махом потеряла огромный рынок на востоке, получив за это небольшие квоты на вывоз сырья на запад, существовавшие всегда. За откаты и по дешевке за границу пошло высококачественное сельскохозяйственное сырье. Нищавший на глазах народ тикал межи очи галасвита, а государство быстро становилось территорией с беззаконным правом сильного и злобного. Управление страной, за исключением экспортных отраслей и контроля финансовых потоков, было потеряно.

На новых выборах очередного Великого Хохла все конкуренты грызлись между собой как собаки за кость. Все как один провоцировали друг друга, били стекла в Раде, брехали избирателям, которым это не нравилось. У старых-новых политиков не было государственного мышления, а только огромный рот с нечищеными зубами. В обществе вспомнили слова гоголевского Тараса Бульбы: «Ну что, сынку, помогли тебе твои ляхи?» Когда с боем берешь власть – ее надо удерживать зубами, иначе в борьбе за фейк -легитимность можно потерять и власть, и жизнь. Нельзя все время болтаться как государственное лайно в мировой проруби, а то потом придется разбегаться со своей родины межи очи. Когда сорок пять миллионов молча смотрят, что с ними вытворяют четыреста пятьдесят депутатов, дело кончается плохо.

Политиканы ловили псевдомировые тренды, отвечали на фейковые вызовы времени и без ума ставили сами себе никчемни завдання и працювалы над помылкамы, воруя бюджет досхочу. Все граждане платили в никуда военный налог, и ничего не происходило для возвращения страны в цивилизацию. Великолепная Украина стояла раком, вместо старого Воно Дурнэ выбрали новое Вэлыкэ Цабэ, и все шло как всегда, и гривны не пахли уже ничем, даже Родиной.

Закончив диктовать, Максим привычно проверил текст, и Орна, на которую продиктованное произвело огромное впечатление, отправила его в IT-службу Бульбы для размещения на сайте и в социальных сетях Казацкой республики.

Было около четырех часов дня. Из штаба Сотника прислали ссылки на шалэные от злобы эфиры ТВ-каналов Треугольника. Его клевреты говорили о Казацкой республике как о незаконной и преступной банде, которая устроила беспорядки, «що знаходылось в стани вийны», не собираясь из него выходить никогда. Богдан Бульба объявлялся агентом Москвы, которую представлял, конечно, Максим Дружченко, и оба они хотели вернуть Украину в лапы Кремля. Самая Верхняя Рада назначила на завтра заседание по лишению депутатской неприкосновенности Бульбы и объявлении Казацкой республики в Переяславе вне закона. Национальную гвардию привели в состояние повышенной готовности, но всем было ясно, что ни она, ни армия штурмовать Переяслав не пойдут.

Набор пропагандистских штампов был привычно замшелым, как пень на болоте, и рассчитанным на идиотов без желания жить долго и счастливо. Треугольник начал против Сотника примитивную информационную войну. Его зажравшиеся пропагандисты давно не получали настоящий отпор и потеряли квалификацию, которой, возможно, и не было вообще. Максим улыбнулся и быстро продиктовал Орне официальный ответ Переяслава Киеву.

«Нас называют преступной бандой. И кто? Государственная банда, для которой закон не писан. Например, об ответственности за грабеж Украины. А там, где нет закона – нет и преступления. Богдан Хмельницкий говорил: «Ударит стена о стену – одна упадет, другая останется, а возврату к прошлому не бывать». Мы – не банда, а потомки казацких героев, и пошли все наши враги к чертовой матери! Запорожцы не спрашивали, сколько врагов, а только – где они. Врагов Украины не считают – их бьют! Вы, панята, хотите пахать землю волками, а их за уши не удержишь, это вам не болонки. Геть с дороги! Референдум 14 апреля состоится, и народ сам решит свою судьбу!»

Орна закончила набирать, быстро отправила текст Сотнику и внимательно посмотрела на возбужденного Максима.

В комнату, где работали Максим и Орна, вошел усталый и довольный Богдан Бульба. Хранители обсудили ответ Треугольнику, не тратя на это много времени. Этих волоцюг от власти можно только соскребать, в чем ни у кого давно не было никаких иллюзий. Переяслав быстро становился настоящей силой, в город ехали многие отставные молодые военные, выгнанные со службы Треугольником, ради своего бесконечного воровства, имитирующим армию, в куренях шла боевая учеба, хозяйственная служба везла продукты, а оружия и собранных заранее денег еще хватало вполне. Украина еще не кипела, но уже бурлила, штабы казацкой партии «Богдан Великий» по подготовке референдума активно создавались в областных и районных центрах, и открыто их никто пальцем не трогал, опасаясь беспорядков. Треугольник сильно вляпался в грязь истории с захватом хранителей и збаражским золотом, а видео о бое на Банковой в Комитете по национальному достоянию Самой Верхней Рады посмотрели уже восемнадцать миллионов человек. Чувствовалось, что заворовавшаяся и разленившаяся власть оказалась, по обыкновению, не готова к неожиданным бурным событиям и не знала, как на них реагировать. Пока не знала, но подобная растерянность у контролеров финансовых потоков всегда проходила быстро.

Сев на старый диванчик, Богдан произнес:

– Мы сейчас как колобки – от волка ушли, но впереди медведь, а самое главное – лиса. Треугольник вот-вот начнет войну без правил и законов, к которой мы готовимся изо всех сил.

Максим быстро ответил:

– Начавшаяся борьба за светлое будущее всех, кто этого хочет, должна быть основана на идеалах добра и справедливости.

– Иначе в ней нет смысла, – добавил Богдан, – однако я человек конкретный и больше люблю практику, чем теорию.

– Да уж, болтунов в Киеве полно, и добрые люди уже не обращают на них внимания.

– Кугутам без власти и ее денег нет жизни. Они никогда ее не отдадут. Даже обожравшаяся свинья ни за что не отвалится от колоды с толченой картошкой и морквой.

– Среди них есть и умные, иначе они не смогли бы держать в повиновении десятки миллионов человек. Нужно ожидать масштабных провокаций и штурма Переяслава.

– Надеюсь, Треугольник понимает, что чем больше не давать, тем больше потом возьмут.