Равно как Ленин и вся коммунистическая верхушка, главную опасность видел Джугашвили – в русском народе. И немало усилий приложено было им для превращения нас в «Иванов, родства не помнящих». Культивирование доносительства, отречения детей от родителей – какой колоссальный урон нанесло это психологии, нравственности русского народа, какой великий удар это был для национального характера нашего! Разобщение, скрытность, страх, укоренение подозрительности, недоверия даже к самым близким людям – вот, плоды этой политики. Эти пороки, приобретенные в ту пору, и по сей день не могут быть изжиты. Они въелись в души, впитались в нас. Чувство взаимного доверия вытравили в русских людях, а без доверия не может существовать ни одна организация, ни один народ. И очень хорошо понимал это Сталин, созидая предсказанный Достоевским рай рабов.

Гораздо красноречивей слов являются дела. Много страшных лет выпало на долю России в ХХ столетии, но один стоит среди них наособицу. И это не пресловутый 37-й, а – 1930-й. Год этот стал годом великого погрома всего подлинно русского: деревни, историко-культурного наследия, церкви…

1930-й начинается уничтожением Чудова и Симонова монастырей, массовыми репрессиями против ревнителей и хранителей старины, искусствоведов, краеведов и самой крупной выемкой музейных ценностей Оружейной палаты для продажи за рубеж за все постреволюционные годы. Идеологом кампании по разрушению старины и, в частности, уничтожению исторического облика Москвы выступал сталинский любимец Лазарь Каганович.

Патриотам полезно знать, что наше историческое наследие массово и тотально было уничтожено именно при Джугашвили. Это при нем свирепствовали газеты, требуя расправ с героями Бородина, Мининым и Пожарским и всей русской историей, очистить Москву и другие города «от векового мусора – идеологического и культурного». И расправлялись: не пожалели ни могилы Багратиона, ни памятника Нахимову, ни памятника Ивану Сусанину. В 1940-м году специальная комиссия Академии архитектуры СССР зафиксировала уничтожение 50 процентов «архитектурно-исторических памятников национальной архитектуры», существовавших в 1917-м – аналогов вандализма такого невиданного масштаба мир не знает.

Историю в школе перестали преподавать, заменив политграмотой в виде «Русской истории в самом сжатом очерке» товарища Покровского, извещавшего подрастающее поколение, что настоящая история нашей страны начинается с семнадцатого года и далее поливавшего грязью Суворова, войну 1812-го и всю русскую историю. Войну 1812 года Россия вела, согласно большевистской версии, не за свою свободу, а «вследствие торговых и политических интересов эксплуататорских классов», а Минин и Пожарский – «представители боярского торгового союза, заключенного на предмет удушения крестьянской войны». Микешинский памятник «Тысячелетие России» именовали художественно и политически оскорбительным.

В тюрьмах и лагерях оказались видные русские историки, искусствоведы, краеведы, реставраторы Н. П. Анциферов, А. В. Чаянов, А. И. Анисимов, А. И. Некрасов, Н. Н. Померанцев, П. Д. Барановский, Б. Н. Засыпкин и многие другие. Одновременно произошел разгром краеведческих и общественных организаций, так или иначе связанных с историей и культурным наследием. Историков и педагогов, осмелившихся сказать доброе слово о национальных героях, просто репрессировали. Так, саратовского профессора Чернова выгнали из университета и арестовали за то лишь, что он на лекциях с симпатией говорил о Дмитрии Донском и победе на Куликовом поле.

Следующий удар 1930-го пришелся по крестьянству. 30 января 1930-го года Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило разработанный Эпштейном-Яковлевым и Ко проект «переустройства деревни». Согласно нему с 1930 года предназначались для выселения из мест прежнего проживания в отдаленные районы Севера и Сибири – 2,3 млн. чел. Разнарядка на «раскулачивание была вполне конкретная:

– доля РСФСР – 79%;

– доля Украины- 17%;

– доля Белоруссии – 4%.

«Раскулачивали» лишь Русский мир.

Итог раскулачивания подводит в своей книге современный демограф В. А. Башлачев: «К моменту окончания «раскулачивания» потери составили – 9 из 10 высланных «кулаков». Причем в их семьях осталось всего по 2 души. Почти все дети многочисленных семей «кулаков» и все престарелые крестьяне погибли».

Одновременно добивалась в 1930-м году не принявшая союза с Велиаром часть Русской Церкви – разворачивалось, набирая обороты дело «Всесоюзного контрреволюционного центра Истинно-Православная Церковь». По этому делу будут репрессированы многие тысячи исповедников, большая часть которых сподобится мученической смерти. Так, в самом начале 1931-го года будет расстрелян выдающийся русский духовный писатель Евгений Поселянин…

Не оставлялась «вниманием» и церковь легальная. Согласно плану «безбожной пятилетки», идеологом которой выступал Губельман-Ярославский, «религиозный дурман» должен был быть изжит совершенно. План этот, правда, с треском провалился, что, в конечном итоге, вынудило власть прибегнуть к более изощренным приемам борьбы с церковью, заменив уничтожение физическое порабощением духовным.

Год же 30-й закончится всесоюзным погромом инженеров, в травле которых столь рьяное участие принял вездесущий товарищ Пешков. Процесс Промпартии стал эпилогом 30-го и прологом многих и многих подобных процессов, на которых обвиняемые будут славить своих палачей и каяться в самых немыслимых преступлениях, а толпа – требовать «раздавить гадину». «Петр Верховенский», ставший во главе страны, не изменит своих методов – пролитой кровью, соучастием в преступлении он постарается спаять уже не ячейку, а миллионы людей, тем самым уничтожая в них человеческое, превращая их в винтики дьявольской машины.