И тут сквозь тяжелое дыхание, мальчик различил звук, который его очень встревожил – крик, похожий на стон, или стон, похожий на крик. В нем ужас и предчувствие смерти, зов о помощи и решимость бойца.

– Чу! – Ополк замер, повел головой из стороны в сторону, приложив палец к губам. – Чув, лютии быв (слышу, волки рядом). Ристайте!

Он сорвался с места и полетел – откуда только силы взялись! Парни ринулись за ним, заразившись его тревогой. Наверняка, что-то случилось с Веленой!

Когда они добрались до вершины увала и глянули вниз, то в страхе замерли: бедняжка Велена крутилась на небольшом пятачке, прижимаясь задом к повозке, а с трех сторон к ней приближались волки. Со своего места Ополк разглядел, что это старая опытная волчица вывела свой подросший выводок на показательную охоту. Всего он насчитал четырех молодых волков. Пригнув морды к земле и зажав хвосты между ног, волчата оглядывались на мать, которая поощряла их взглядом. Волчица понимала, что кобыле некуда деться – единственный проход она закрыла собой. Если кобыла и кинется в её сторону, то она, известная в лесу своей хитростью и жестокостью волчица, вцепится ей в горло, перегрызет главную жилу и напоит щенков свежей горячей кровью.

Так думала волчица, уверенная в своей силе и своем праве. Кто может помешать ей здесь, в этой глуши, далеко от человеческого жилья? А если найдется такой смельчак, то он сильно пожалеет об этом. Её сила и опыт многих битв сделали её почти неуязвимой.

Оголив клыки и поощрительно рыкнув, волчица стала подбираться к мечущейся в страхе Велене. Бедное животное напрягло все мышцы, вскидывая передние ноги и оскаливая покрытую пеной пасть. Она видела: волчица тянет, ждет, чтобы молодые волки проявили себя, накинулись скопом на добычу, а если у них ничего не выйдет или лошадь даст отпор, то уж тут она покажет себя.

Шажок, еще шажок, еще…Удачный сегодня день – добыча как по заказу, и гнать никого не надо. Меткий прыжок и…

И тут откуда-то сбоку серая тень волка метнулась к Велене, но не вцепилась в неё, как ожидали парни, замершие в ступоре, а развернулась и в ярком свете солнца, чьи лучи добрались и сюда, блеснули великолепные клыки. Пригнувшись к земле и растопырив дрожащие от напряжения лапы, волк угрожающе рыкнул в сторону волчицы: не подходи! Та от такой наглости присела на тощий зад. А потом вскочила и ринулась на соперника, который решил забрать у неё добычу. Сорвавшись с места, волк в два прыжка оказался напротив волчицы и движением мощной груди сбил ту наземь. Волчица с визгом перевернулась через голову, шмякнулась на пузо и, ничего не видя от застилавшей глаза пелены ненависти, снова прыгнула на пришельца. Это её лес, это её добыча!! Но волк не стал ждать лобовой атаки. Извернувшись, он цапнул соперницу за бок и отшвырнул её в сторону, как старый мешок.

Не ожидавшие такого поворота молодые волки судорожно взвизгивали, глядя, как сражается мать, приседали и нерешительно топтались на месте. Добыча казалась такой легкой, такой аппетитной на вид, и как не хочется им делить её с чужаком. Может, помочь матери? Но она их этому не учила, значит, надо выждать. А чужак совсем разошелся – того и гляди порвет мать на части. Не-е-е-ет, надо отсидеться в кустах…

– Пацаны-ы-ы-ы! Это же Волчок! – заорал Клим, первым приходя в себя. – Волчок! Друг! Держись!

Клим кубарем свалился с увала и оказался почти под копытами Велены, которая хрипела и вспарывала копытами землю под собой. Тут и другие с криками и улюлюканьем кинулись на помощь Волчку. Обезумевшая от боли, унижения и криков, неизвестно откуда взявшихся людей, волчица ринулась в кусты, не замечая, как колючие ветки рвут в клочья шкуру. В последний момент она пролаяла коротко волчатам, и помчалась вниз по склону, подальше от места, где чуть было сама не стала добычей. Судя по шороху справа и слева, волчата мчались за матерью. Они остались голодными, но были довольны, что унесли ноги.

А на маленьком пятачке кружились в радостном хороводе пятеро парней, лошадь и волк. Все неприятности, боль и страхи исчезли в момент, когда Клим с размаху бросился к Волчку и чуть не задушил того в объятиях. Он трепал его за уши и чмокал в пасть, и Волчок хотел уже предостерегающе рыкнуть – он все-таки волк, а не домашняя шавка, но не выдержал и сорвался на радостный щенячий скулеж. Задние лапы сами по себе подогнулись, а передние вскинулись на плечи друга. Клим прижался щекой к жесткой шкуре волка, чтобы друзья не заметили его слёз, а волк деликатно отворачивался, а потом незаметно слизнул соленую влагу с пахнущего дымом лица друга и судорожно вздохнул – волки не умеют плакать от радости или горя. Только смерть может выдавить из их желтоватых глаз слезинку. Но часто и этого не бывает, потому что волк погибает в битве, и порой даже не замечает перехода из жизни в вечную жизнь, где тебе уже никогда не придется охотиться или биться за свою территорию.

А Грек вовсю пытался успокоить Велену, которая дико вскидывалась, косилась испуганно на кусты, где скрылся выводок волчат, и никак не могла признать своего хозяина – Греслава. Грязный, без воинских доспехов и оружия, он мало походил на воина, который так смело кинулся в самую гущу торкаев, и кого она вынесла на себе из боя и старалась удержать его в седле.

– Друже! – Ополк стоял у повозки, держа в руках узду. – Пора. Радувасти голомя, заяти грясти (радоваться будем потом, пора идти).

– И то верно, – поддержал Дизель. – Чур, я на повозке, ноги, ужас, как ноют.

– Не у тебя одного, – подал голос Ярик, устало присевший на торчащий из-под земли камень. – Ополк, где наша одёжа?

Мальчик нырнул в кусты и достал узел. Здесь было все, что сняли с себя друзья, пробираясь к пещере. В том числе и оружие. Клим схватил лук.

– Ну, теперь нам голод не страшен! Сегодня у нас будет славный ужин.

– Смотри, как бы тебя самого не съели, – усмехнулся Дизель. – Думаешь, волки далеко ушли? Наверное, отсиживаются где-нибудь рядом в кустах.